Этот год отмечен смертью
так же как отмечен жизнью новый день.
В обжигающей и страшной пустоте
лампочка перегорела.
Но кому какое дело до того?
Пламенеет сердце.
Газ
взрывается цветами в нас
и устает земля -
оттого, считает раны.
Кровоточат океаны,
а на кухне ржавый кран открыт.
Кипит вода в кастрюле,
старый кот устало спит и грезит об июле,
сигаретный дым летит в открытое окно
вместе с детством.
Здесь нам никуда не деться
от пронзающей и горькой тишины,
наступающей и грозной тишины,
православной тишины,
что топчется
у ветхого порога
с копием, пронзившим сердце Бога.
Нас освободит небесный Тарх
как только скрутит змея
и не раньше, чем пельмени сварятся в кастрюле
на плите.
Обнаженная идея – тень
пишет образ твой в халате,
с жестяною кружкой кофе.
Это счастье – ты напротив,
словно Маша на иконе.
Зажигаю на балконе свечи,
на тебя смотрю, курю, благодарю Богов
за то, что вместе вечность.
В этом заповедном месте
мы с тобой встречаем новый год.