четыре года я топил свою боль в алкоголе,
и мои страхи разбивались о градус напитков.
я плавал долго до того, как стал тонущим в море,
тонул, пока не понял суть тех посланий в бутылках.
двенадцать месяцев уже как я твердо шагаю,
кровавя стопы об осколки реальности трезвой.
и нет, я больше не боюсь, она просто смешная,
я хохочу с этих нелепых пронзающих лезвий.
я ощущаю пустоту пережравшей душонки,
я ощущаю тишину, что гремит в ней, как шёпот.
ведь не носила она счастья шикарные шёлки,
рваные шмотки злости лишь, да обиды плащёвки.
в окошко фениксом влетело безлюдное утро,
мне воскресение позволит таким насладиться.
пеплом осыпаны прошедшие годы и будни,
и я смотрю как воскрешается чистая птица.