... так выпьем же, за уходящий старый год! – вдруг неистово заорал он, вынув перекошеную физиономию из оливье. Напольные часы, гвардейского размера показывали 01:46. Все танцевали медляк под АББу, глуповато переступая с ноги на ногу и держа в руках обуглившиеся палочки бенгальских огней.
Она сидела в кресле, уютно поджав ноги. Так знакомо и так бесконечно далеко. В руках она держала раскрытую, странного формата книжку его стихов и смотрела на него.
В её глазах было столько тепла и нежности, что он тут же вернул "человеческое" выражение лица и заговорщически подмигнув ей, поправил надувной, бутафорский оливье в своей тарелке.
– Он такой милый, я так его люблю, – прошептала она самой себе и улыбнулась.
– А если бы я уснул в настоящем салате, а? – прошептал он ей на ухо, щекотно покалывая её мочку сухими губами. Она игриво передёрнула плечами и втянула голову в изящные прямые плечи. Он обожал, как она так делала и часто провоцировал её на это. Она об этом знала, но каждый раз попадалась на его уловки.
У неё были очень тёмные, но не чёрные, волосы уложенные на затылке в "колосок". Он безумно любил трогать эти плотно затянутые пряди, как будто брал в руку малюсенького, спящего щенка таксы. Он делал это каждый раз, когда обнимал её, тонко втягивая ноздрями запах её шеи, - терпко-сладковатый, детский. В этот момент по её телу пробегала мелкая дрожь, а бёдра покрывались мурашками.
– А я бы тебя обтёрла, поцеловала и увела домой.
– И тебе бы не было стыдно за меня, – недоверчиво спросил он и встал на колени, чтобы быть ближе к её глазам.
– Я же тебя люблю, Чудовище.
Он внимательно посмотрел в её доверчивые, нежные глаза, встал с колен, налил себе рюмку водки и загадочно улыбнулся ей.
Она всё поняла.
Потом он взял чистую тарелку, положил в неё приличную порцию оливье, и со словами:
– И вас так же! – хватил водки и упал лицом в салат.
Она ойкнула, по старушечьи всплеснула руками и залилась смехом. В этот момент АВВА закончилась и все танцующие растерянно уставились на них.
Одна малознакомая женщина отвернулась, кто-то из мужчин крякнул, а все остальные понимающе заулыбались.
Она взяла несколько салфеток и продолжая хохотать, аккуратно стала вытирать его счастливое лицо. Зелёную горошинку, прилипшую к реснице, она слизнула и поцеловала в этот глаз. А потом в губы, в щёки, в нос...
– Я люблю тебя, - сказал он облизываясь. С Новым годом, Бандитка!
Все были счастливы, даже малознакомая женщина!
31.12.22