Шашки сверкают и ветер свистит в стременах,
Снова лихие стоят на дворе времена,
В двери унылых подъездов стучится беда,
Очередь серых шинелей стоит к поездам.
Злом пропаганды покрыт освинцованнный лист,
В нервную дробь превратит буквы телеграфист,
Точки-тире, словно пули, пронзают эфир,
Ядом наполнив на клочья разорванный мир.
Косит на поле людей пулемёт и снаряд,
В месиве этом кровавом уже ни солдат,
Ни полководец не может дать точный прогноз,
Точки-тире продолжают свой страшный гипноз,
Братских могил на полях умножая число,
С тщетной надеждой в глазах у непризнанных вдов.
Мать не получит письма от своих сыновей,
Лютые точки-тире вместо добрых вестей.
Старший брат младшего в детстве носил на руках,
Только на разных сегодня они берегах,
Разный над каждым из них развевается флаг,
Каждому свой будет подан сигнал для атак.
Слева безжалостно, сухо стучит пулемёт,
Справа коней кавалерия пустит в галоп,
Руки в крови, брат – прости меня, я не хотел…
Точки-тире, где жестокости вашей предел?