Под сводами древнего Храма,
Под светом паникадил
Припасть у иконной оправы
Я вновь и вновь приходил
Там равные все перед Богом,
С вязанкою свечек в руке,
Крестились и перед порогом,
И после, уже налегке
О счастии вечном просили,
О грешной спасенье души,
Здесь молча они голосили,
Укрывшись в церковной тиши
Кто хлеба просил, а кто рая,
И «против» кто был, и «за»,
На всех их, бесстрастно взирая,
Лучили Его глаза
Я тоже молил склонившись,
Прощения прожитых лет,
И строго смотрели очи,
Принявших священный обет
Вдруг песня послышалась с неба
Я слов в ней не смог понять
Молитву знакомую мне бы,
Что в детстве шептала мать
Голубка кружит под сводом,
наверное чья-то душа,
Обласканная приходом,
И крыльями нежно шурша
Грехов неподъемную ношу,
Как принято было везде,
Монахи сжигали за Храмом,
На утренней, новой звезде
Я верю в традицию эту,
Но знаю, что крест на душе,
Как прежде по белому свету,
Уж поздно нести мне уже
А песнь продолжала литься,
Картули, но мне все равно,
По стенам светились Лица,
И вечер ворвался в окно
Взметнулись закатные тени,
Разлился под куполом свет,
Когда я упал на колени
Шепча, что прощенья мне нет
Я думал мне все приснилось,
Хоть здесь я бывал и не раз,
В душе что-то вдруг надломилось,
И слезы рванули из глаз
Я жарко просил пощады,
И мне улыбнулась опять,
Устало прижав младенца,
Его Троерукая Мать