Могильный зов церковных песнопений,
Слова святого о святом,
Встаёт народ на исхудавшие колени,
Не в силах думать, что потом.
Священник прочитает нам молитву,
Отпустит все наши грехи:
Пока Иисус разрежет горло бритвой,
И ухмыльнётся, мол, мы – дураки.
Вина останется на шее тяжким грузом,
Кому-то перетянет горло как петлёй,
Кого-то убедит быть скрягой и обузой,
Ну, а кого-то обрести единство с матерью-землёй.
Мы все в единой лодке плыли,
Но кто-то дырки в ней сверлил,
А кто-то их заделывал, пока имелись силы,
И никому, ничего не говорил.
Ни к месту паника на судне,
Ни к месту ругань в корабле,
Конфликты вряд ли позабудем,
Но будем помнить этот холод по спине.
Когда ты знаешь, кто виновен,
Кто лезет лезвие к Адаму под ребро,
Кто выпил коллективу много крови,
Из-за кого на палубе – темно.
Ты знаешь всё, но твой язык – откушен,
Ты знаешь всё, но ты боишься говорить,
Боишься изливать кому-то кроме Бога душу,
И ты решаешь дальше плыть.
Стихийный человек в дырявой шлюпке,
Тебя бы с судна выбросить на дно,
А не смотреть на то, как дуешь губки
В надежде повторить сюжеты из кино.
Так однотипно, скучно и аморфно,
Мы на волне, но под волной,
Смотрели на поля с горящим в них же торфом,
Считали человечество тогда всему виной.
А по итогу – так казнит природа,
Юродивых и неприкаянных людей,
Дышали мы когда-то запахом свободы,
Теперь мы дышим запахом оставшихся углей.
Дома сгорели, семьи – вместе с ними,
А мы всё дальше медленно плывём,
Сперва на море слёз мы погостили,
Теперь на море мёртвых встречу ждём.
И день за два, а месяц – за четыре,
А год – за десять, чёрт его возьми,
Не знаю как, куда вообще приплыли,
Да, и вообще, остались ли людьми.
Бездушные холодные машины,
С банальной установкой – умереть,
По воле собственной, себя же жизни мы лишили,
Но лишь сейчас решили что-то изменить.
Богам мы вечно строим Пантеоны,
Кому-то продолжаем жертву приносить,
Но мы не можем приготовить завтрак дома,
Мы не способны даже полюбить.
Мы просто чёрствые сухарики в тарелке,
Мы ждём, когда уже нас кинут в суп,
Не отличаем белочку от белки,
Не попадаем зубом в зуб.
Мы слишком слабые как гусеницы в шёлке,
А станем бабочкой – легко о прошлом позабыть,
Не куклы-вуду, но в предплечье тыкаем иголкой,
Ведь только препараты могут что-то изменить.
И вены с фиолетовым оттенком разлагаясь,
Наружу пустят весь гниющий кровоток,
Я не молился никогда и признаваться не стесняюсь,
Не нужен Дьявол мне, не нужен будет Бог.
Я просто спичка в маленькой коробке,
Достаньте и зажгите наконец,
Ведь эти строчки, эти чувства отправляю на растопку,
Пока там кто-то с радостной улыбкой
Взявшись за руки шагает под венец…