Куда податься и где скрыться мне,
когда гонят отовсюду.
я скучаю по тебе отовсюду,
о, Девушка-помёт,
скажи мне, где же путь, устланный еловыми ветками?
Покажи мне дорогу до электростанции, до серых пней и трясины.
Моя обезумевшая злость и сон на локте —
ты знаешь то же, что и я,
ты любишь то же, что и я
— то осушенное болото,
с замерзшими рыбами, всплывающими по весне брюхом вверх.
Воду с лимонными косточками,
а лимоны с непременной плесенью.
Мы оба — страдающие фантазмами и fievre lente.
***
От рук твоих пахло кремом и дымом,
а волосы свесились вниз,
выпрямляясь.
обрушенный
вниз
туманный каркас
полетел под могилы,
струясь,
и ног твоих было не видно.
(Обворованный дом, все пластиковые рамы унесли разбойники,
а стекла побили у входа),
в таком же обрушенном здании громкие крики
и в окна гвоздями стучит кто-то в куртке,
оборванный гул неизвестного сонма:
«Очнись же, очнись же» — из ниоткуда,
из глаза. Струятся прохладные, талые воды,
негромко, неслышно скрипя.
И в письмах моих одни и те же буквы,
одни и те же слова.
На ступнях, как молнии вены-полоски
пульсируют, кровью искрясь,
хлопочут непошлого сердца обноски
под мусорным баком покорно ютясь.