Скрипит лыжня.
Вокруг затишье.
Слегка кружится голова!
Ресницы инеем покрылись,
И мёртвой сделалась щека:
Скорее больше по привычке -
Тру кожу жёсткой рукавицей,
Из фляги сделав два глотка,
Прижав к губам фарфор остылый,
Но там сплошная пустота...
Ни капли огненного спирта,
Что грел когда-то в дни уныний,
Был верным спутником по жизни
И разгонял чертей по жилам,
Чтоб знали, суки, с кем водиться,
И кто готов на них молиться,
А кто им - жупел, ладан, смирна,
Канистра с тонной керосина
Под хвост чертягам на кострище
Во славу вечных биоритмов!..
Обидно! Что здесь будешь делать?
Кого чихвостить и ругать?
Сам виноват - забыл про "грелку",
Когда вещички собирал
И про мороз прекрасно знал,
Что ждал меня, как сом - уклейку:
Сидя в засаде, в тине спал,
Лелея умысел житейский -
Поесть и в омут, на постельку,
Захлопнув створчатую пасть...
Готов снять погнутые лыжи,
Зарыться в снег, уснуть недвижно,
Судьбу приняв, - уйти постыдно.
Грехи припомнить и молиться
Несуществующим богам.
Забыл, как долго был в дороге,
Когда последний раз шутил,
Ругался с кем-то, верил в Бога,
С друзьями в бане пиво пил
И каждый вечер ждал сюрпризов!
А, полюбив, - ходил топиться,
Когда мне Ангел изменял,
Но... поутру - летел жениться,
Создав фантомный идеал,
И жизнью снова рисковал...
Писал конфузные картины,
Бессонницей в ночи страдал,
Гулял сомнамбулой по крышам,
В психушке пару раз лежал,
Но, как ни странно, - был счастливым.
Сплин и хандру в упор не знал.
И уходить умел красиво
От тех, что чёрт мне посылал,
Но... только После, похмелившись,
Испив отраву "на ура" -
Стал тайным членом Мазохистов,
И от чего душой страдал
Совсем чуть-чуть, но сделав имидж
С синдромом вечного Жида
И Чайльд-Гарольда без прописки
Конкретной даты: где, когда,
И сколько раз во снах родился,
И сколько там же умирал,
Меняя стиль и образ жизни,
Беспечным юношей летя...
И был любим, и другом милым,
Всегда при фраке и цилиндре,
И пудрил мозги у курсисток,
Которых к ночи в сети ждал,
Как кот на пир голодных мышек,
Расставив сырный свой капкан...
Но честен был, не брал насильно
Ту, кто другим была верна -
Тем, кто и ростом был повыше,
Счёт в банке, дача, лимузины -
Всё то, что было для меня
Пустой забавой, чуждой сна,
Где я в мечтах имел сто жизней,
Был чародеем многоликим
И счёта времени не знал...
Мороз крепчал, Луна всходила
На звёздном небе девой томной
И с любопытством глаз косила
На тень мою в ночном сугробе
Средь заколдованной равнины...
Почти уж начал в сон грузиться,
Как вспомнил: краски на палитре
Забыл очистить мастихином,
Когда рождал в ночи картину
Из прожитой вчерашней жизни!
Нарушил кодекс живописца:
Всегда готовым быть к Весне -
В любой момент холстом и кистью
Принять небесной сферы вызов,
Когда души коснётся Феб,
И Муза сядет на колени,
И стает прошлогодний снег,
И Я - сомнительный, но Гений,
Начну творить сюжет волшебный,
Забыв, который нынче век.