Волчьим воем исходит утроба зимы,
стелет по небу песни зверюга.
Это вьюга кусает кусты бузины
по периметру смертного круга.
На печи
печенегов потомки храпят,
видят сны о скитаниях предков,
об угрюмых реченьях и персях наяд,
о сгоревших в пожаре планетках.
По степным и таёжным просторам пройдясь,
зимовать в динозавровом чреве,
то ли в чуме под шкурами снова родясь,
то ль почить, возмечтав о ночлеге.
В чистом поле зима заунывно поёт,
котофейные пасти раззявив.
У морфея широк горизонт, окоём,
кругозор расширяет хозяин.
Раздувает огонь ледяной стеклодув,
кофеманы припали к мальстрёмам.
И в саду ледяном, и в плавильном аду
возрожденья пульсации стрёмны.
Пароксизмы зимы беспощадно бедны,
мизансцена бабулек консьержек...
И сквозь будни бегут поезда выходных —
противлений система и сдержек.
Но возлёг на планету Илья печенег,
на кита, черепаху, непруху,
на старуху, проруху, печурку, на снег,
и во сне побеждает разруху,
завируху, метель, небеса, города,
и леса, и поля, и предместья,
и порода горда, и бушует орда,
и клекочет петух на насесте.
И она расцветёт, эта чёртова плоть,
и на ней возрастут апельсины,
и на Марсе воссядет орехи колоть
печенег, обрюхативший зиму.
10 января 2023