Не покажет Бог на УЗИ,
Но прочтёшь в усталых глазах:
Соотечественник грузин,
Соотечественник казах.
Те, кому за тридцать с лихвой,
Как и встарь, единый народ,
Помнят мир допотопный свой,
Что затоплен морем свобод.
До него ведь теперь, поди.
Много дальше, чем до Луны,
И иное сердце в груди
Тех, что позже здесь рождены.
Что ни двор — то высокий тын.
Только строчки сожжённых книг —
Соотечественник литвин,
Соотечественник таджик.
Досягал до неба костёр,
Опалял наши дружбы, лих,
А казалось, что мы растём
До высоких целей своих.
Но как в сказке — калиф на час,
В прежней жизни не велики,
Подрастали с огнём в очах
Новоявленные царьки.
Пустота осталась в груди.
Если дальше в века взглянуть,
И Аляски житель, поди,
Соотечественник чуть-чуть.
Только, став суровым в лице,
Перестав быть страной одной,
Разглядеть нельзя сквозь прицел,
Кто чужой тебе, кто родной.
Но когда приходят на Стикс
Человеки из разных стран,
И Петро, что Ваню настиг,
И стрелявший в Петра Иван,
Там дают Харону обол,
Одинаковы в праотцах,
Соотечественник хохол,
Соотечественник кацап.