У смертного его одра, внимал я, молча стоя,
Сказание звучало, по смыслу не простое…
Он угасал аж на глазах, и всё же говорил,
Но тише-тише всё слова, совсем уж мало сил…
Не верил я своим ушам, столь странный смысл слов,
Мой ум принять, мой ум понять отнюдь был не готов…
Он то ли бредил, то ли пел, о чём-то близком столь,
О мире странном и далёком тоска его и боль
Сказал: «огонь передо мной, граница бытия,
Её готов перешагнуть, в ней снова вижу я
Я вижу мир, родной душе, не ведомый для вас,
Я испущу дыхание тут, туда уйду сейчас…
О, там силен и мудр я, отнюдь не то, что тут,
Туда все чаяния мои, стремления ведут…
Да, вижу в пламени бытия, поля, дремучий лес,
И гор вершины в хрустале, полно всё там чудес,
Кем захочу я стать могу, и в чешуе дракона
Парить в зелёных небесах мне будто бы знакомо…
Тут я ничтожен, кара мне, но там прощения миг,
Я прикоснусь там ко всему, к чему душой привык…
Я вновь и вновь рождался здесь, затем, чтоб умереть,
Но в ужасе от мысли той, что будет так и впредь…
Прими же, родина, меня, хотя бы лишь на время…
О проклято во век моё, предчувствую я, бремя…
Я проходил сей путь не раз, а очень-очень много…
Мой бич изгнанника весь в том, пройти путь этот снова…»
Умолк он, дух знать улетел туда куда хотел,
Туда, где новых перспектив, возможностей предел…
Он бредил? Правду ль говорил? О том не знал ведь я…
Наверно, тайна может есть у каждого своя…
И здесь я начинаю впредь по сути свой рассказ
Хоть так далек наверняка его герой сейчас:
Откуда знаю, не скажу, ведь важно здесь не это,
Наш путник шёл через бытьё быстрее, чем комета…
Цель скоро достигнет, сомнения нет,
Поскольку она не иллюзий предмет…
Страна его грёз, ведь реальна всерьёз…
Дух памяти след, как на крыльях, унёс…
Его ждёт давно, как ждёт дом лишь родной
Далёкий от нас, столь волшебный, иной
Мир тонкий, мир скрытый реальней, чем тот
Какой оставлял, что был полон невзгод…
Работа, дела, и друзья, и враги—
Уже бесконечно, считай, далеки…
Их образы тонут, где памяти омут,
Утратою этой всё ж не был он тронут…
Постылое прошлое, ветошь как будто,
С души его пала… и вот уж, о чудо,
Манящая сказка предстала глазам,
Внимал он лесам и внимал небесам…
Вот небо, оно изумительно тут,
По цвету сравнить, так сплошной изумруд…
Деревья не те, что под синью небес,
В их кронах и мамонт бы словно исчез…
Они шевелились без ветра порыва…
Открылась глазам всех цветов перспектива…
Здесь много существ непривычных для глаз,
Как трудно их всех описать мне сейчас…
Понятие «узор», что здесь значит оно,
Едва ли опишешь хитро иль умно
Живой перелив, что сложнее в сто раз,
Всего, что узором зовётся у нас…
Живое оно, вид изменчив, теперь
Цветком что казалось, невиданный зверь…
Есть те, чьё обличие стабильно совсем,
Но общее то, что никто здесь не нем,
Здесь все говорят, понимая друг друга,
Порою, как кажется, даже без звука…
Здесь смерти ведь нет, впрочем, ночи нет тоже,
Что сам вспомнит путник немножечко позже…
Здесь небо и солнце едины всегда.
Небесная светится ровно среда,
То ярче, то тише немножечко свет,
А полной тьмы вовсе в помине здесь нет…
Вот вниз он стремится, всё память ясней,
Детали былого отчётливей в ней…
Он знает, как сделал, что делать нельзя,
Его потому многогранна стезя,
Ему путь начертан то тут, а то там,
Так вот почему мудр не по годам,
Но сразу не скажешь всего обо всём,
Здесь ясность немного потом привнесём…
Источник познания… в миг вспомнил где он,
Минувшая жизнь вся то явь, а то сон…
Познав мир иной, что покинул теперь,
В который закрыть не способен уж дверь…
Средь джунглей чудесных есть тёмное место,
Там тихо всегда, хоть оно всем известно,
Туда приходить есть строжайший запрет,
Что в давних сказаниях местных воспет…
Трава, что всегда и везде говорит,
Лишь там молчалива, всего странен вид:
Вокруг свет сереет, цветов словно нет,
Прямых линий много средь всяческих черт,
И камни рядами и формы такой,
Что взглянешь на них с непонятной тоской,
Порядок здесь чёток, и странное дело
И даже твоё изменяется тело…
Все здесь минералы живые слегка,
Не движутся только они лишь пока,
Живое, кристаллом становится будто,
Гнетёт угасания странное чувство,
И там, усреднилось где жизнь с неживым,
Источник предстал, но совсем недвижим…
Не свойственно вроде воде так стоять,
Но это всех странностей только лишь часть…
Прямые здесь линии вместе сойдясь,
Незримым клинком рассекли словно грязь,
Вокруг что источника, в ней письмена,
Из них состояла как будто она...
Туда он нырнул, в жизнь другую уйдя,
Где он и родился как будто дитя,
Уже умирал он, сюда возвратясь,
И снова рождала его тело грязь,
Он вновь вылезал из того же болота,
Куда в первый раз так стремился он гордо.
Спустя сотню дней иль свечений небес
Он снова как тень бы бесследно исчез,
Вновь этот источник притянет его,
Поделать не может он с тем ничего…
И так чередуется снова и снова—
Ни что для него не старо и не ново:
Одну жизнь и ту же прожив на Земле,
Опять засыпает в предсмертной он мгле,
Чтоб снова начать искупления путь,
Ни что не способный назад повернуть…
И вновь сотня циклов, как будто бы дней,
Преддверьем казни назвать что честней…
Он ищет вновь способ, к спасению путь,
Что мог бы покой ему вечный вернуть…
Но времени мало, придётся опять
Поновой свой поиск ему начинать…
Он всё испытал, он испробовал всё,
Суть смутна вещей, не постигнешь её…
Какой новый путь? Никуда не уйдёшь,
Надежда на лучшее—подлая ложь…
Но путь всё ж нашёлся, искал не его,
В том лишь кабала, что скорее всего…
Деревья спросил он и духов спросил,
Вопрос задавать нету более сил…
Но есть посторонняя сила, она
Уму или взору его не видна…
Не идолы дали искомый ответ,
Его у изменчивых сущностей нет…
Вот миг, что проклятие, пора исчезать,
Его ждёт в Земном мире прежняя мать…
Поры бы родиться, но задан вопрос,
Незримо, спокойно и всё же всерьёз:
—«Обратно никак, коль черту пересёк,
Найти, что утратил, во век ты б не смог…
Но можешь ты стать, кем ты не был пока,
Задача иная, она высока—
Ты странником станешь, то там, а то здесь,
По воле своей, проявляясь не весь…
Захочешь, придёшь в этот мир и другой,
Но там ты и здесь будешь словно изгой…
Стань тонкою сущность, чьи все пути
Живущим в мирах никогда не найди,
И властен ты будешь над тем и над этим,
Свобода здесь есть, это оба заметим…
Но только порядок поддерживать впредь
Ты должен всегда, чтобы не умереть…
В движении жизнь, оба мира твои…
Отчаяние тень от себя отдали…»
Его был ответ: «кто, не знаю, такой…
Но ты предложил кабалу, не покой…
Хорошего ль много, ответь мне с того?
Глумишься, знать, ты, мне ж и так не легко…»
—«Метайся всю вечность, ведь ты обречён,
Но коль твой обитель не явь и не сон,
Доступен весь мир, а не часть только лишь…
И ты меня в чём-то при этом винишь?..»
«Так ты всё подстроил… источник тот твой,
Теперь понимаю своей головой…
Меня вёл сюда, чтоб уздой увенчать …
Все муки мои просто плана лишь часть…
Но смерть я приму, раз надежды уж нет,
И это тебе мой прощальный ответ… »
Уже не рождаясь в обоих мирах,
Возможно, не он потерпел всё же крах…
Ушёл он туда, куда взор не проник…
Название тех мест наш не знает язык…
Но то, что не умер, доподлинно знаю…
Боимся шагнуть, коль подходим мы к краю…
***
Идёт дух незримый, коль смотрит в окно,
С собой заберёт, ему это дано,
Лишь встретит твой взгляд, скажешь миру прощай,
Тебя пригласит, как конфету, на чай...
Но ночью мы спим, он же любит мрак ночи,
Сидит на диете, так скажем короче...
Он ищет и ищет, фортуна сердита,
Опять окно чьё-то черно и закрыто
Иль время и место опять не совпали,
Вот правда причина для горькой печали...
Кому "повезёт" аж до дрожи и слёз,
Задать напоследок всё ж сможет вопрос,
А дух знает много, ответит ему,
Пред тем, как забрать в бесконечную тьму...
Что хочешь, спроси, он откроет секрет,
Какого в священном писании нет...
Вот он согласился когда-то стать тем,
Кем стать желал первый путник совсем…
Но чей-то посланник, секреты храня,
Уже, верно, ищет сегодня меня…
А здесь я закончу, теперь ваш черёд
Ответы искать у того, кто идёт…