Одинокая скамейка
В старом парке под кустом
Распустившей сирени
У Рождественской купели -
Несмотря на жуткий холод,
Где собрался люд крещёный,
Игнорируя морозец -
С головой, без шапки - в прорубь.
Смыть весь год - кому-то добрый,
Ну, а тем, к кому - спиной
Он стоял, как кривобокий
Тать с тяжёлым топором -
Тем подавно надо мыться,
Чтоб душой преобразиться -
Нечисть драить хлоркой с мылом,
Обдавая кипятком.
Наглотавшись пыла-жара,
Нагишом, в чём мать рожала,
По ступенькам, льдом прижатым,
Окрестив вспотевший лоб, -
Постепенно, осторожно,
Светом потрох свой заполнив
И не трогаясь умом,
Погружаться в Символ Веры -
Иордань под толстым снегом:
Рядом с Троицким мостом
У стены, что круг Собора -
Трёхверстового забора
В основании колокольни
Под всевидящим дозором
Тени Ангела с крестом,
Что хранит сей град Петровский
От ненастий забугорных:
Шведов, шляхты, крестоносцев -
Всех, кому не спится ночью
Под кровавою Луной...
Вот накрыло, так накрыло -
Я ведь чуда не просил -
По утру лишь чая выпил
За спасение души.
Ощущение, словно крылья
Поднимают душу ввысь,
И сирень январской ночью
В стужу начала цвести.
Я - нормальный, всяко видел.
Не спеша иду домой,
Плавно двигая ногами,
Не касаясь мостовой.