Сгустился морок на закате,
в чаду беспамятствуют души,
«град на холме» сбирает рати
и, обезумев, храмы рушит.
И с эшафотов Нюрнберга,
с тугими петлями на шеях,
спустились призраки берсерков,
от духа смертного хмелея.
…
И снова строит их рядами
ересиарх сатанацизма, –
у всех, чей дед бряца́л крестами,
и внук на службу будет призван.
И алчны взгляды, как когда-то,
и вновь прикованы к Востоку.
И, обезумев, Рада рада
служить обители порока.
…
Но и кевларовые латы
их не спасут, а лишь укроют.
И вновь врата открыты ада
уже для внуков – тех «героев».
И снова Запад рукоплещет
всё новым железноголовым,
готовым жечь детей и женщин –
за речь, за «варварское слово».
…
И мстит России он за Имя,
за землю, недра и просторы,
за несогласье стать иными…
За всё! За реки и озёра…
За то, что прежде, в сорок пятом,
он не достиг желанной цели:
не провели в Москве парада,
и «Марш люфтваффе» не допели.
…
Он мстит с безумством неокона
за свой же нрав нечеловечий,
за миллионы им казнённых,
и за расстрелы, и за печи.
Ей мстит за волю и за силу,
за то, что следуя примеру,
его сынов не истребила
в ответ на зверства изуверов.
…
Он мстит России за могилы,
за то, что мстить Она не склонна, –
не жгла и мыла не варила,
и не травила их «Циклоном».
За то, что зло простила «фрицам» –
тем прошлым рыцарям в шинелях.
И верит в то, что всё простится
и новым – в запахах «Шанели».
~~~~~~~