Меня, как одежду в примерочной примеряет смерть.
Глядит в зазеркалье, и вертится так и эдак.
А я хоть дышу, но начинаю уже синеть.
Рвануть бы из тела, да воли хлебнуть напоследок.
Но там, внутри, прорастает тугой озноб
Грохочет сердце, остатки крови кипят и плещут.
Ей не идет одежда. И я не сноб
До пола складки, длинны штанины, провисли плечи.