Аллочке Липницкой
Тамаринды, сикоморы. И фантазия, вновь вором,
Пыль оранжевых столетий разгоняет взгляда плетью.
В коже буйвола сандалий, тело маслом насандалив,
Сквозь насурьмленные веки обернётся Нила веком.
Плодородным и священным там, где ибис вьётся ценный,
В пойме илистой кружится. Там, весна надменной жрицей
В кружевах цветов граната. Солнце в миллион каратов
Жжёт большие пирамиды. Ночь, одетая в хламиду
Испарилась. Ка дневная, змеевидная, живая,
Замерла под храмом Птаха у ворот огромных – паха.
Белой стелою-пилоном свод небес пронзает – лоно.
А дыхание Хамсина воскрешает Хама, Сима,
Моисея, Хатшепсута… Воды Нила жёлтым супом.
Берега под ноль побриты. Блеск браслетов из нефрита.
Поступь – плавное теченье. Прутьев ровное сеченье.
Посрамлением Харона руки дщери Фараона.