В нас тихо умирают голоса
той музыки, что мы не распознали,
бессмертных слов, отвергнутых признаний
всё ширится наш внутренний рейхстаг,
расстреляны в упор сердца идей,
фантазий, пузырящихся под кожей;
не выдернутый вовремя из ножен
застывший меч беспомощней потерь,
масштабы коих рвут изгибы вен,
нарушив тем гольфстрим больших желаний,
нет ничего страшнее, чем навек
их глупостью и ложью обезглавить,
нет никого страшней, чем человек…
В нас тихо умирает красота
чуть слышного и ровного дыхания
неброских звёзд над берегом бескрайним
и душ в неоцинкованных мечтах.
Поёт в безликой пристальной тоске
нестройный хор разбившихся стремлений,
которые узнать мы не сумели,
продав за рубль истинный момент.
Венец надежды режет по кости,
но я терплю, поскольку в боли - вечность,
и даже если путь твой безупречен,
скажи мне, разве можно нам достичь
высот, что мы способны превзойти?
Есть в жизни нечто большее, чем мы,
возьми, к примеру, иву в летнем платье,
не тронутую завистью и властью,
о небесах подумай внеземных,
о силе трав, росой укрытых нежно,
о мощи одиночества в тиши,
о той непостижимой воле жить,
когда невыносимо тянет бездна
в бездушное пространство сладкой лжи.
Но, мир держа за тоненькую нить,
за жилы вязких изощрённых мыслей
и каждой строчкой подытожив смысл, я
верю, что мой дух - непобедим,
и свет во мгле мерцает дивно-дивно...