Чистотой своих слёз заповедных манИт нас девчонка-природа.
Для того ль от дуги до дуги расширялась
перемычка симметрии, чахло круглясь, возвышаясь, как купол,
чтоб потомки хорьков яйценоских мучительно таяли в полном расцвете?
Разрушается в памяти профиль усталый и гордый.
Из тумана ума в никуда вылетает тугая стрела грациозного тела.
Рассыпается в пропасти мозга дыхание меха и сбивчивый пульс соловьиный.
Я не слышу тепло пережёванных пламенем лап, я не слышу.
Ничего не уходит в иные чертоги,
под иные покровы,
лишь материя вечный покой обретает,
распадаясь на атомы и невозвратность.
Для чего же тогда существует
этот мир, заскорузлый и дикий?
Для чего неизвестные руки сработали эти
микросхемы, игрушки, машины, скульптуры, мозаики и мавзолеи?
Для чего громыхают по рельсам трамваи?
Для чего в океане вселенной рождаются звёзды?
Для чего филигранно роняют узорную кожу
под горами забытого настежь Бохая проворные змеи?
… Соловьиный погас и рассыпался пульс, но, как прежде,
он светлицу сознания режет
и помешанным изжелта-горестным саваном звёздным белеет, болит и болеет.
Потухают чешуйки империй, где нет избавления для бессловесных.