Таращатся на пол-лица глаза
«Совёныша», как верный признак детства.
Ответа неурочная слеза
Тяжёлая, как возраста соседство.
Почти безрадостное. Цыпки рук
От времени, что иссушает кожу.
Не оттого, что радостен испуг
Счастливой неизвестности. Тревожил
Крапивный зуд ободранных колен,
Нёс колесом по долам и по весям.
Фрагменты мира забирали в плен,
Картинками дразня и слова взвесью.
Доверчивость – не глупости сродни –
Так беззащитно подставляла шейку.
Теперь одной войной больные дни
Почти удавкой натянули шлейку.
За фантиком шуршащей новизны
Так было сладко по Земле гоняться.
А ныне.… Ныне ночью душат сны,
И начинаю по утрам бояться
Опавшей с орхидейного куста
Последней бабочки цветка сухого.
Огромности тетрадного листа,
Его ладони, не поймавшей слово,
Которое хочу произнести.
Под «крибли-крабли» обновить картинку.
И детство Мира – хрупкость травести –
Боюсь я выплакать. Любви соринку.