С походочкою пружинной,
хищной, веселой повадкой,
правдою самочинной,
цепкой мужичьей хваткой…
Это – Жеглов непреклонный,
для нас (отдыхай, Бельмондо!)
сыгранный, сотворенный,
прожитый от и до –
гением… Нам остается
жить с экраном в лад.
В сердце глядит Высоцкий.
Точен, как выстрел, взгляд.
Таких, скроенных ладно,
живых меж опричных рож –
боялась, как черт ладана,
все разъедавшая ложь –
так ржа избегает золота,
так свет бежит темноты…
Душа была в кровь исколота,
изорвана в лоскуты;
но, не разбирая стежки,
он шел напролом. Он - мог.
…Начищенные сапожки,
Наглаженный пиджачок.
Там, где остальные крякали
беспомощно, жалко ныли, -
такие – страну выволакивали,
из лагерной ямы тащили…
Там, где прочие носом шмыгали, -
эти творили и думали.
На таких вот и выехали –
на тех, что остались… и умерли…
Слушатель, зритель, читатель…
Верим – игре ли, работе…
Где он? Где его создатель?
Глебушка… Володя…
На предпоследнем вздохе
гения – в лоб, всерьез –
людям, стране, эпохе –
прощальный поклон. И вопрос…