Поройся у истории в объедках,
Чтоб для статей неумных поскорей
Еще какие блюда приготовить -
Все это разговор не очень новый,
Все так же вы дурачите людей,
Все тот же бюргер пошлую газетку
Прочтет и ахнет - вот он, мир, каков.
Что остается, Господи, от слов?
На что язык, когда от языка
Одни ошметки в сонных головах?
Что там над Рейном, Сеной - облака?
Нет, это из могил восставший прах,
Собравшись в тучу, серую, как пепел,
Навис, чтоб им напомнить, что на свете
Не в первый раз разлился этот яд.
Но бюргер спит, как много лет назад.
Цветет великолепно летний сад,
Кричат лягушки, бьют колокола
И бабочка порхает над пионом.
Но помнит неотмщенная зола.
И в полном соответствии с каноном
Уже темнеет небо - над мостом,
Над площадью и статуей печальной.
Что будет у истории потом?
Когда затихнет ропот театральный,
Замолкнут настороженно газеты?
Кто знает. Может, просто ничего.
А, может, снова сад и снова лето.