Сначала спрятался за спину,
Потом уехал из страны
И показал свою личину
У ног взбесившейся войны.
Он оказался на распутье:
В какую сторону бежать,
Ему там было не до сути -
Где, от кого вновь жизнь спасать.
Метался, прятался и бегал,
От страха жуткого скулил
И голод адский он изведал,
Когда один в квартире жил.
Потом скитался по подвалам,
Совсем измотанный, худой.
Ему теперь так надо мало -
Был рад, что всё ещё живой.
Когда за руки повязали,
Он, как скелет, за ротным шёл.
В глазах одни круги плясали,
И думал: вот где смерть нашёл.
Когда узнал: не в тыл отправят,
А бросят русских убивать,
Включил на миг свою он память
И стал мгновенно вспоминать
Москву - реку родную, дом свой,
Как он впервые полюбил,
И показался мир вдруг горсткой
Земли, а он совсем не жил.
Нет, жил, конечно, но иначе
И ничего не понимал.
А жизнь его так много значит!
Теперь он точно это знал.
"А мне стрелять в своих придётся.
Я изверг что ли иль шакал?
Так умереть лишь остаётся.
Что делать он теперь не знал.
И снилось: он в холодной зыбке
Младенцем крошечным лежал,
Услышал голос рядом гибкий.
Его там кто- то отпевал.