-Деда, деда, расскажи,
Какого в блокадном Ленинграде?
Мне эти темы не чужды,
Ведь ты видел что в блокаде...
-Внучек, страшно дело той поры,
Поры, что слава Богу уж минула.
Всем нам казалось, что все, увы,
Но мы верили, хоть жизнь и гнула.
Раздалась однажды вмиг тревога,
Слышны зениток страшный бой,
А мы только вышли, у порога,
Как вдруг раздался громкий вой!
И взрывы от снарядов били,
Земля ходила ходуном!
И небо стало вмиг багровым,
На улицах погром.
А я был тогда подростком,
Таким как ты я внучек был
И пока сыпалась известка,
Я дрова, еду домой носил.
Но вот пришли и голод, холод,
От голода у мамы пропало молоко.
И это все не сказки, как в кино,
Всем тогда нам было не легко.
Мороз наши души от чеканя,
Вот так и жили мы втроем,
А моя сестренка Аня...
Умерла в сорок втором...
И я увидел блеск в глазах,
У старика бежали слезы.
А он все продолжал, в слезах,
Была и дрожь в голОсе...
-Топили снег, топили печь,
Искали все, сжигали все что было...
И ели крыс, чтобы отсечь,
Но чувство голода не уходило...
На улице лежали трупы,
Хоронить их не было силЫ...
Но все равно, пытались,
Народом крепко скреплены...
Но январь, двадцать седьмое,
Сорок четвертый год.
Восемьсот семьдесят два дня, пережитое...
Мы встречали наших взвод!
Ты не представляешь радости тех дней!
Что мы дожили, уцелели!
И что перенесли мы испытания долей,
Что это позади и мы сумели...
-Деда, миленький прости,
За то, что вспомнить ужасы заставил...
-Ничего, а я уж не ахти,
Но ты помни, гордись и помни, Павел...