Мимолётная встреча. Казалось бы, что такого в ней, чтобы помнить её всю жизнь? А вот помню. Помню потому, что встреча с прекрасным — это всегда событие. Событие, порою становящееся открытием чего-то нового, неведомого прежде, и влияющее потом на всю твою жизнь.
Я была молодым специалистом, только что покинувшим стены университета и полным надежды внести свой весомый вклад в дело создания новой вычислительной техники. О компьютерах, которые сейчас у каждого под рукой, тогда еще не слышали — была эра больших вычислительных машин. Поэтому на распределении я выбрала завод, производящий эти самые машины. Но работа моя свелась к тестированию оборудования и комплектации его соответствующей документацией. Сухо, однообразно и, естественно, никакой романтики, никакой пищи для души.
Душа подпитывалась в другом месте, которое было недалеко от завода, и куда я приходила в обеденный перерыв. Это был известный в городе букинистический магазин.
Надо сказать, что время тогда было удивительное. Все читали книги. И жажда заполучить хорошую книгу была настолько велика, что книг на всех не хватало. Люди записывались в немыслимые очереди, дежурили под книжными магазинами, чтобы подписаться на собрание сочинений классиков нашей и зарубежной литературы. Некоторые делали даже бизнес на том, что продавали свою очередь.
И, конечно же, букинистические магазины были в некотором роде спасательным кругом для любителей чтения. В них можно было найти и новые издания, и старые, которые были редкостью и очень отличались своим внешним видом от новых. Они были отпечатаны на плотной бумаге, в добротных переплётах, часто имели другой формат. От них веяло какой-то тайной, давно прожитой жизнью.
В залах магазина было тихо, несмотря на присутствие покупателей — каждый был наедине с книгой, каждый жил её жизнью.
Держать в руках эти книги, перелистывать, вчитываться в их страницы доставляло неизъяснимое удовольствие. За этим чудесным занятием время пробегало незаметно, и я, взглянув на часы, отправлялась на работу. Иногда с удачной покупкой.
Такая картина повторялась каждый раз. Но однажды за моей спиной раздался голос. Обращались ко мне:
— Вы только послушайте, какие чудесные строчки! — молодой человек держал в руках раскрытую книгу в голубом переплете.
Морозу любо рисовать
Той вазы серебро и цельность
Но зимних дней и зимних ваз
Меня пугает драгоценность…
— Представьте: зимние дни как зимние вазы, хрупкие, хрустальные, драгоценные. Пугающе драгоценные! Это стихи Витезлава Незвала, чешского поэта. Читали?
— Нет. — ответила я и с любопытством посмотрела на парня. Он был высокий, худощавый, с тонкими длинными пальцами. Они так бережно держали книгу, что и она казалась хрустальной сверкающей вазой.
Мы встретились взглядами. В его глазах было восхищение. Наверное, и в моих было то же. Мы улыбнулись друг другу, как старые знакомые, которые вместе читают одну книгу и теперь делятся своей радостью друг с другом.
Мы переворачивали страницы, читали стихи, отмечая строки, которые приводили нас в восторг… Но вот он закрыл книгу, поставил её на полку и взял другую. Я тут же сняла её с полки и направилась к кассе. А потом, счастливая, ушла из магазина, забыв даже поблагодарить незнакомца.
Эта книга долго была в моей библиотеке, но потом при переезде где-то потерялась. Остались в памяти стихи и встреча. И всякий раз, когда я вспоминаю строки о пугающей драгоценности зимних дней, я думаю о такой же драгоценности нашей встречи — встречи, подарившей мне радость общения с родственной душой совершенно не знакомого мне человека, встречи с чудом поэтического образа.