Мы шаг за шагом шагали - не зная преград.
Месили грязь во мгле донецкой степи.
И каждый был усталым, и жизни не рад,
но точно знал, что надо терпеть и идти.
Я здесь привык, и мне враги нипочём.
В моей душе, возможно, воин сидит.
Я на гражданке был простым скрипачом,
а здесь в меня вселился огромный пиит.
Опять! Эта война.
И прёт к нам настырный фашист.
Война, и нам не до сна.
Молюсь, а ведь был атеист.
Я был таким, каким не знали века.
Я бил укропов, как будто, они комары.
И буду дальше бить, не дрогнет рука,
пока не выкурим их из лисьей норы.
Перо танцует в тетради с линейкой косой.
И море лжи, как будто, легло на листы.
И вот - я встретился с этой, простите, лисой,
а оказалось, что это кроты.
Опять! Эта война.
И прёт к нам настырный фашист.
Война, и нам не до сна.
Молюсь, а ведь был атеист.
Я вновь молюсь, шепчу: О Боже, прости,
что мне пришлось убить лису и крота.
Они могли понять меня и уйти,
но, не давал амстердамский танк.
Его везли всю ночь и, сразу же в бой.
Снарядов нет, они ему не нужны.
И экипаж ругался внутри меж собой
от безысходности этой войны.
Опять! Эта война.
И прёт к нам настырный фашист.
Война, и нам не до сна.
Молюсь, а ведь был атеист.