У друга душа, что рабыня Харона,
И в ней не осталось ни лиц, ни имён.
– Какая её заклевала ворона,
Каким грязнословием ты очернён?..
Мой друг не прошает ни меди, ни снеди,
Хоть голодом он и нуждою влеком.
А я говорю ему:
«Жизнь – это ведьма,
С которою всякий с рожденья знаком...»
Молчком постоит, поглазеет немножко
На город бесстыжий в немытом окне.
А я приношу ему хлеб и картошку,
И друг, как всегда, улыбается мне.
С добром приглашает за стол без клеёнки,
В гранёные дунет, по «сто» разольёт.
Все тосты его удивительно ёмки,
Кто жизни не знал, глубины не поймёт.
Средь вечного хаоса, хлама и кира,
В двенадцати метрах на русский размер –
Изюминка есть в коммунальных квартирах,
Хранящих историю СССР.
Бывает, душа в одиночестве стонет,
Гляжу, как и друг мой, с тоской в небеса.
В слезах вспоминаются встречи ладоней
И полные света «собачьи» глаза.
© 2023, Терентьев В. Ю.