А в Сибири снега,
а в Сибири мороз забубенный.
Утомился стегать
лошадей разудалый ямщик.
Он везет в терема
бесприютную деву-мадонну.
Терема, как тюрьма,
там сокроется девичий лик.
Там в печали-тоске
закручинится хрупкое сердце.
Но в соседнем леске
притаился разбойник лихой.
Он однажды придет
и сломает дубовые дверцы,
и княжну украдет,
унесет под собольей дохой.
И мечтает княжна
о разгульной веселой утехе.
Как дыханье нежна,
как сиянье вечерней зари.
Но мелькают, плывут
быстротечного времени вехи -
не спешит баламут,
и хохочут в лесу упыри.
Не кручинься, душа,
он идет, он расчистил завалы,
он, к любимой спеша,
трех лесных колдунов погубил,
на поляне лесной
три русалки его зазывали,
и басовой струной
рокотала таежная быль.
Он настроил свирель
и княжна его пение слышит.
Он простой менестрель –
не разбойник, не тать, не злодей...
А в таежном лесу
ветер кроны тихонько колышет,
три русалки пасут
перехожих беспутных людей.