И создавал каламы он калямом.
Глаз на красивых лёг. Хотелось. Их всех вдохнуть.
Хоть сбоку. Или сзади.
Но в членах ужасная хилость. Упал. Сердце больше не билось.
Инфузория из лепрозория. Туфелька под гульфиком.
Феминистка-полукровка. Галахическая гойка.
Но не только. Но не только. Автомойка? Поломойка?
А в русском-то не только "хлебороб", а даже "блёрб".
Читайте "blurb". Рифмуйте "стёб". И без хвороб.
Да, восставший угро-финн бьётся с Румом. Он один. Развлекаловка клокочет. Воевать народ не хочет. Могут скинуть Спартака. Попадалово пока.
Не день рожденья, а день смерти отмечать.
А в слове "бѣсы" буква "ять".
Клочья воочью.
Трепанация интерпретации.
Не мытьём, так катаньем: "Рог Кривой сосватаем".
А вдруг и обидят маланца. Без паспорта иностранца.
Поучала нас дворянка в Сан Франциско:
"Ешь блины с икрой. Нет сыска. Как тебя зовут? Зусивый? Всё равно, люби Россiю."
Потратить деньги не успев, он покидал свой тесный хлев
Есть нарезка на болте. А вот гаечки не те.
Не твоя ведь это вотчина. Появилась червоточина.
Ужас смерти приводит к войне.
Мне-то что? Я слежался на дне.
Не буровь -- польётся кровь.
По старым ароматам мы расШНУРуем. Матом!
Море разливанное и гора ливанная.
Язык -- помело. Сколько вод
утекло.
Хоть гостиницу смели, золотая свадебка!
Дети чудные взнесли. Счастья астролябика.
Русскопишущие вои и совсем немного гои.
Повышение по службе. Все клянутся в вечной дружбе.
Нет и солдат для братанья, нет и патронов в ружье.
Нет и людей для восстанья.
Нет и поэта уже.