Лежала устрица в прибое,
дышала океаном синим,
глядела в небо голубое,
не видя ни цветов, ни линий.
Но если мы понять могли бы,
ее - не мысли - ощущенья,
как понимают, может, рыбы
оттенки, звуки и движенье,
узнали б мы, как ей непросто
жить, выживать в морских просторах
меж створок и в процессе роста,
скрываясь от голодных взоров,
как тяготят порой вериги
ее убежища земного,
пусть перламутром блещет выгиб
родного каменного крова...
Ей не увидеть ярких рыбок,
снегов, курящихся вулканов,
мерцанья звезд и солнце - глыбой,
скользящей в бархат океана.
Ей не увидеть интерьеров
версальских и причесок дерзких,
клумб и спектаклей атмосферных,
мозаик, пазлов, арабесок;
ей не увидеть линий, красок,
разнообразья формы, смысла -
лишь тяжесть и инертность массы,
удары волн в подножье мыса...
Поймают ли ее, съедят ли,
умрет ли под водою вечной -
ей не носить нарядных платьев
и не мечтать о нежных встречах.
В тисках текущих ощущений
она живет меж створок грубых,
без поэтический видений,
в борьбе за жизнь свою сугубо...