Многое поменялось в стране в годы перестройки и в городах, и в сёлах. Например: упразнились колхозы, совхозы. Зато возникли индивидуальные фермерские хозяйства, кооперативы, разные ООО и т.д. Многое, но только не в селе Щербак. Колхоза, конечно, не стало, но вот сельмаг, как и в Советские времена, работал чётко особенно по четвергам. В этот день продавщица Люська вставала раньше обычного и ехала на собственном "Пикапе" в райцентр за товаром. Привозила: колбаску, пряники, конфеты, пирожное и многое другое. Но самым долгожданным товаром было, конечно же, спиртное. Завидев синие, пластиковые ящики с бутылками, нежно позвякивающих в ячейках, некоторые бывшие колхозники не могли сдерживаться и глотали слюну в предвкушении скорого обладания заветным напитком. Но случалось, что не на всех хватало бутылок и тогда жители села "Щербак" стали приходить загодя. Этак, часа за три - четыре. Они занимали очередь, писали на ладонях номера, курили, "травили" анекдоты и делились последними новостями происходившими в селе.
- Гей! Господа, товарищи или как там вас! Вот посмотрите друг на дружку. Повертите своими умными головушками налево, потом направо! И что же вы видите?
- А що мы повынни бачить, кумэ? - выкрикнул из очереди дед Матвей, не совсем ещё отошедший от вчерашнего застолья.
- Я зараз кажу! Но поперва вспомните, будь ласка, що мы - бывшие колхозники, що це наше село, наша вулыця. А мы все соседи, друзья, кумовья, - громко говорил усатый дядька, подкручивая свои усы.
- Гэй, кумэ! А за ради чого ты нас так именуешь? Що желаешь казаты? - отозвался небольшой мужичок с короткими, мускулистыми руками. - Это мы и зараз с превеликим нашим удовольствием всем гамузом подались бы в колхоз, да тильки ёго нетути.
- Это всё в наших руках. Ты, Богдане, не перебивай, я и сам могу сбиться. Я про то - меня интересует: що с нами случилось. Ведь мы были добрыми соседями, а зараз готовы друг дружке глотку перегрызть. И всё из-за какой-то мелочёвки. Кто-то поставил полисадник на двадцать сантиметров длиннее положенного, захватив соседские. Но не позорище ли из этого раздувать бучу,делаться врагами на веки вечные. Или вот: Семёновна убрала столик и лавку от своего двора. Получается, что теперь и в доминошки не сыграть, и в лото так само. Ей, видите ли, покоя нет. А раз нет покоя, уйди в хату, ляг на крОвать и отдыхай сколько влезет...
- Да, это не повод... - отозвался кто-то из очереди. - А её вроде бы проучили. Корову привязали к доске сортира! А коровушка, - слава тебе, ТОСПОДИ!- справной оказалась. Дёрнула, понятное дело, и стащила с места сортир... вместе с хозяйкой. Вот уж она выла сердешная!
- Что, что? Стащила вместе с Семёновной? Представляю. Но вот тут-то бы и посмеяться всем - ан нет! Дело дошло до участкового. Да и детушки наши стали вредными. Недавно поймали кота какого-то породистого, привязали к шесту в школьном дворе. Кот начал орать, так им отпоролировали этот шест. Так расстарались, что бедный кошан стал зовсим лысым.
- Ну, это ты "заливаешь", Вовчику. Чтоб ты знал: это такая порода кошачья. Называется сфинкс и стоит немалых грошей. Это, наверное, Марийки Лаптенко кот. У неё во дворе видел таку саму гадость. Не кошка, а вурдалак. А Марийка ёго целуе - нацеловое. Тьфу ты прости, ГОСПОДИ!
- Это ты про кота или соседушку Наталку, що шастае по ночам? - опять встрял в разговор дед Матвей.
- А тебе, диду, завидки беруть, за Наталкой подглядуешь? Опоздал трохи, поезд уйшов. Да и наше дело - сторона. У неё есть чоловик (муж). Вот он и повинен следить за жинкой, - сказал дядька Панас.
- А я следю, следю - не сумлевайтесь. Про мою Наталку толкуете, а лучше бы про Петьку вспомнили. Вот про кого есть что поведать,- огрызнулся муж Наталии Степан. Мужики замолчали в предвкушении пикантных подробностей об известном "ходоке" Петро Безуглом.
- Это бы интерэсно послухать про Петюню. Що вин опьять зморозив? - отозвалось сразу несколько голосов.
- А надумал наш Петро приударить за Люськой - продавщицей. А що? Вона - баба справна, гладка, всегда при продуктах, при горилочке. Что ещё треба холостяку? Прийшов он как-то в сельмаг, попросил продать коробку дорогих конфет. И намекает: мол, неплохо бы вечерком посидеть вдвоём... выпить по стопочке. А Люська, не будь дурой, и всучила ему старую, просроченную коробку. Она даже и не подумала, что такой красивый, видный хлопец на неё саму намекает. Закончила она работу, заперла магазин и тут из-за угла "нарисовался" Петро. Так, мол, и так : давно на тебя поглядую, нравишься ты мне, но всё не решался заговорить. А Люська - баба простая. Возьми да и брякни:
- Ага! Так нравлюсь и ты такой стеснительный, что до меня полсела баб перетрахал.
А хлопец уже распетушился - не удержать, всё своё обаяние в ход пустил, знает свинота, что самый обаятельный на селе. И дрогнуло сердечко нашей Люськи. Ведь за ней никто особо-то не ухаживал, а какой же бабе не хочется любви. Вот она и повела к себе этого хлюста. Дома стала разогревать жареную картошечку, достала солений, разложила по тарелкам разную закусь. Петька же, видно, сильно есть хотел. Он открыл коробку с конфетами, стал Людмилу угощать, но та отшатнулась, зная, что конфеты просрочены, с белым налётом. Петюня же не знал тонкости торгового дела и одну за другой отправлял конфеты в рот. Остановился только тогда, когда коробка почти опустела. Виновато взглянув на Люську, он отсел на диван. Стало не удобно, что столько конфет "потрескал" в одного. Стол уже был накрыт, Люся пошла за стопочками. Петро же почувствовал какое-то бурление, покалывание внизу живота. Вот так история! Парня потянуло "до ветру" с неимоверной силой. Извиняясь и ретируясь спиной к выходу, Петро рванул к речке, ощущая в штанах противное хлюпанье. А Люська подождала - подождала несостоявшегося любовника, плюнула - пошла стелить постель.
- Эко, его разобрало! Жадность фраера сгубила! - произнесла коварная продавщица, а сама подумала, что завтра надо бы пораньше пойти в магазин - изъять просроченные продукты. Как бы чего не вышло.
Но и за Петьку на душе было как-то не спокойно. Люська накрыла плечи пуховым платком, нашмыгнула галоши, вышла на крыльцо. И в этот момент мимо что-то большое, чёрное пробежало. И только белые пятки сверкали в сумерках. А к ней на крыльцо вскочила бабка Ганна взъерошенная, испуганная:
- Бачешь, шо робиться! (видишь, что делается) Уже ж мешки стали отнимать! Куда мы катимся? Это я про Петьку... Стащил с себя штанцы, принялся полоскать. И я, как на грех, туточки бутылки собирала - всё лишний грошик в карман. Тут же всегда пьянь собирается. Он выхватил мешок, вытряхнул бутылки, проделал дырки, залез в него и побежал. Бачь! Пятки сверкают. И откуда его чёрт принёс?
- Откуда, откуда? Вот отсюда! - проговорила, давясь от смеха, Люська и указала на свою дверь.
- Ось яки дела роблятся! - воскликнула бабка Ганна. - А чого? Ты вже и на хати торгуешь? Чи шо?
- Да нет! Хотел он погреться возле меня... в постели... - медленно проговорила Людмила.
- Ну и як вин у постэли? - заинтересованно спросила бабка.
- Як, як! Слабак! Сама видишь. А ведь я еще не успела его помять, массажик сделать и прочее.... Люська взмахнула углами шали и ушла в дом.
Наутро, конечно же, всё село "гудело" по поводу очередного Петкиного "похождения". А уж как старалась бабка Ганна - этого не передать. И тут по очереди прокатилось небольшое волнение.
- Ба! Сам председатель колхозу, правда, бывшего, становится в очередь. Или теперечи не носят Вам прямо до хаты? - ехидно спросил дед Матвей.
- Надо будет и до хаты принесут... Не как тебе - голодранцу, - возмутился бывший председатель бывшего колхоза. Он намеревался ещё что-то сказать, но из-за угла показалось долгожданное авто. Мужики враз замолчали, прервав смешки и "острые" коментарии по поводу конфуза Петьки Безуглого. Вытянув шеи, уже все смотрели на приближающийся "Пикап".