18
Как только я в себя пришёл
после любовного удара,
мозг, перетёртый в порошок,
корил меня: «Проснись, лошара!»
«Куда? Ты точно — не формат.
Не ровня ей, её калибру.
И схеме ты не будешь рад,
когда придётся сердце вырвать.
Чтоб доказать свою любовь.
Что есть не просто увлеченье.
Что как, увы, не философь —
от этой хвори нет леченья.
И весь трагизм чумной игры
Большой игры в одни ворота —
един — полёт в тартарары.
Ждать помощь глупо от кого-то».
Мой статус — нет, не для неё:
ни вид, ни уровень амбиций.
Но что же делать, ё-моё,
когда она ночами снится.
Когда я целовать готов
её подписанные руки...
Когда во мне фонтан из слов,
и чувств, замешанных на муке?!
Когда закрыв свои глаза,
её глаза я вижу свято,
и что вновь вижу чудеса,
всё стало ясным и понятным.
Мне снова хочется летать
и совершать простые вещи.
О как хочу её обнять!
Я так хочу быть обесчещен!
Я удручён. Не знаю сам,
что дать смогу моей желанной.
На кой ей — эти чудеса,
и слюни этого болвана?!
Но, может быть, всё ж «парень» свой,
наипрекрасная из леди.
И тоже — в омут с головой,
с тем, кто тобой ночами бредит.