Притча «ВОШЬ-КРОВОПИЙЦА*»
– «Мир-тишина…, кому она нужна», – сказало эхо, между смехом,
«Стравить людей, вот это вышина, и поделиться всем своим успехом.
И пусть они копаются в белье, в грязи моей, и энергетик свалке.
А я, как павиан, запляшу на козе, я на стихи мастак, и смыслю в раздевалке.
И юмор мой – чудесен красотой, чудесен и сарказмом, и новинкой.
Сижу я за компом, и гири за спиной, и удавлю любого в тире вилкой.
И у меня друзей, как в пачке ротозей, и все они пришибленные мухи.
Ума ведь нет, ум уволок злодей, вампир энергетический и слухи.
Я подливаю масло, как дрова в огонь, и люди суетятся в волю.
И нагоню я на любого страх, что будет он бояться и за долю.
Я так всех напугаю, что дрожат сердца, энергетических вампиров – море.
И не общайтесь, ни словца, иначе будет вам не страх, а горе.»
– Затихли всё, и тишина вокруг, и умерли затеи, сплетни.
Болото завоняло, как селёдка вдруг, и расплодились мухи-лепни*.
Селёдки в банке – и паштет готов, и пробовать не надо, горечь.
Стоячая вода – улёт, а композитор песни* – сволочь.
– Не слушай, друг, ты напастей тугих, и сплетен о вампирах жадных.
Кто написал, тот сердцем есть злодей, не может написать он мыслей складных.
Он – кутерьма, удел его – гарем, и собирает жертвы пачкой.
А вы сидите, нет у вас иль дел, тогда следите за своей заначкой.
Вы никого не видите в лицо, не знаете и лично, други.
Сидите в интернете, как кольцо, не знаете и паруса подруги.
Вам впарят срам, и впарят дерготню, а вы, как мыши в мышеловке.
Вы разум берегите и ступню, и не ведитесь на уловки.
– Притихло эхо, и игнор угас, все разбежались, стало скучно, явно.
И состраданья нет, душа людей – фугас, и зародилось новое и плавно.
Не трогай путь, не трогай паруса, не трогай и души поэта.
Иначе Бог накажет за глаза, и прилетит на голову комета.
Следи за тем, что пишешь, говоришь, и что диктуешь в ссоре.
Ты не палач, и не судья, ты – мышь, пугнут, и убежишь в позоре.
– Мышь – не боец, всегда поджатый хвост, глазёнки зыркают по кругу.
И лис – не брат, и ворон – не позёр, не верю интернетовскому другу.
Кто слеп, как пень, летать не может он, и ползать он не может складно.
Он не орёл, не сокол он, не вол, и почва под ногами непригодна.
Плоды оставив с гнилью на земле, он превратится в горькое полено.
Ведь писанина ярая – во мгле, всё что писал – всё тленно.
– Вошь – кровопийца, а не знали вы, стравить способна массу тварей.
Она убийца, нет в душе страны, и пишет иногда в угаре.
И радуется смех, и эхо скрипачом, и жабы квакают болота.
Бежит угар, как пёс за стукачом, а от теней, не свет, а рвота.
Перехитрил, он думает, он всех, собрал дары – энергию в крупицы.
О нет, не так, людишки – осетры, и не ведутся на слова столицы.
– Гармония – превыше красоты, а дрязги – гиблое занятье.
И оторвитесь все от суеты, ведь шум в ушах, как звон-заклятье.
Художники рисуют красоту, а композиторы – мелодии букеты.
А что писаки?, эти пустоту, лишь воздух сотрясающий сонеты.
Нет гениальных, нету скрипачей, нет разума бунтарского и креда.
Харизмы нет, зато полно соплей, от этого все дрязги, вонь и беды.
– Оттачивать талан – но не мудры, и силы приложить – не буду.
Зато гневливы, и злопамятны, хитры, и что сказали, насмерть не забуду.
Нет правоты, и нету чистоты, хотя душа порой иное скажет.
В грязи замешано полено чистоты, и Бог его за все слова накажет.
И тесто с перцем аж до ряботы, оно не знает, что дыряво, тленно.
Оно дитя – не света, пустоты, и говорить об этом даже ленно.
– Собрал от дрязг всё месиво словец, оно не превращается в итоги.
Оно же пан, оно безумств кузнец, ему по барабану даже Боги.
Грызня из-за него, ему плевать, и воду мутит каждодневно, яро.
«Сатира, и сарказм, ирония», – вливать, накрыто чернотой и паром.
И высказаться надо, слышат все, молчать невмоготу, уволят.
А кто услышит?, те кто сам в овсе, кто сам ущербен, обездолен.
– Мир не знаком полену и врачу, и сплетнику, и злобному писаке.
Он любит красть наклёп на блох и саранчу, и подливать огонь собаке.
Он чародей безмозглой суеты, и нет любви и состраданья в сердце.
В душе гуляют злобные киты, а что сказал, всё в перце.
И не водись ты с вошью никогда, не трогай плод людей забытый.
Пройдут пути, пройдут года, исчезнет и наклёп прибитый.
– Вошь – не боец, не друг, он пустозвон, и ты теряешь силу в дрязгах.
Энергию теряешь, есть закон, ты посмотри, они же на колясках.
Ходули, бред, нет почвы под ногой, вот бесятся, как пауки в сортире.
Лишь бегло кажутся друзьями и судьбой, а так они, как пули в тире.
Компания заядлых пауков – нет стая бабочек на воле.
От них получишь море ты штыков, они же гири на приколе.
Летать не могут, ползать не хотят, лишь сплетни собирать умеют.
Шумят и много говорят, и мысли их, как и дела – затеи.
– Ты будь умней, и не водись с толпой, со стаей угорелых лепней*.
И вонь болота не достанет твой покой, и ложь не будет беззаветней.
Нет среди них священника, писца, нет грамотея древних сказок.
Но есть следы лжеца и хитреца, и слепоты тугих повязок.
Слепой ведёт слепого к черноте, и к тупику суждений и мерила.
И не родится светило в пустоте, ведь только в божьем слове – сила.
– Среди овец ты не пастух, а краб, и сети – не твои уловки.
Сроднишься с ними, будешь раб, они мышиные коровки.
И голос их – не эхо, пустозвон, слова фальшивят в цвете.
Ты припаси бумажных куч рулон, им место в тёплом туалете.
Рот – не ведро, и мысли – не гонец, но жабам не знакомо это.
Кто слушает мычание – глупец, кто в адрес скажет мой, тем – вето.
– Среди людей есть мыши-палачи, и кровопийцы, и слепые кони.
Есть стукачи, есть крикачи, есть собирали интриг и вони.
Всем есть стакан, есть пойло и пирог, они же мухи, любят грязи.
И не вступайте с мышью в диалог, любая мышка метит в князи.
Князёк и тут, и там, и при дворе, лишь бы заметил критик даром.
Все мышки в связке, на шнуре, душа зовётся их – пожаром.
Вошь-кровопийца мышкою была, но оседлала массу тварей.
Теперь лишь тень, болотною слыла, и каждый знает свой сценарий.
– А что же эхо? Эхо пустозвон, оно мышиное бунгало.
Месило грязь, перебивало звон, и раздавало людям жало.
И эха нет, и мыши, только тень, и воздух растворил картину.
Кидайте мышек жарких на плетень, и не хлебайте их рутину.
– Интриги, сплетни – дело пустоты, неблаговидный плод и древо.
В консервной банке звон до срамоты, слова – скирда посева.
В глазу бревно увидеть нелегко, но видеть надо, жало уберите.
Душа ведь любит мёд и молоко, любите жизнь, и мирно все живите.
– «Зачем нам мир», – сказала вошь овце, «Нам мир не нужен, нам нужна картина».
Всмотритесь в лица, правда на лице, для мух важней – не правда, викторина.
Ты викторины гвоздик и косяк, а пазлы собирать любой умеет.
Ты неживой, ты крыльями висяк, пред правдой дух твой намертво робеет.
И мух таких – не пруд пруди, а рой, кусают душу, тело ядом.
В местах болотных водятся, застой, всегда бегут за пришлым гадом.
Вошь-кровопийца сгинула давно, и следом мухи, и собаки, свора.
Она сыграла с Богом в домино, не избежать и вшам позора.
Бог хоть невидим, но могуч плечом, и пчёлам помогает силой.
Так не беги оравой за мячом, не притворяйся ты верзилой.
– Грязь притягивает грязь, в сани к чистым не залазь!
03.02.2023г.
Автор: Галина Жолонковская (Белая Волчица).
___________________________________________
вошь-кровопийца* – собирательный образ.
композитор песни* – вошь-кровопийца.
лепни*, мухи-лепни* – мухи слепни.
Картинка из интернета.