В дикой осенней чащобе в безмолвии
Дремлет устало седая гора.
Ливень не льет, не беснуются молнии,
Лишь завывают в пещерах ветра.
Три мудреца, вдохновленные слухами,
Следуют вглубь разрешить давний спор.
Им на пути, донимаемый мухами,
Встретился нищий, бродя среди нор.
"Кто вы? Что ищете? Чем озабочены?", -
Спрашивал он, отвлечась от хлопот,
"Ищем мы древний сосуд позолоченный;
Надпись на нем - "Лишь достойный испьет"".
Расхохотался бродяга - "Наивные!",
Наземь осел, надрывая живот.
Мужи, не вынеся корчи противные,
Двинулись дальше сквозь сумрачный грот.
Сбитые с толку ходов паутиною,
Вышли они в неприметный тупик -
Там за сокрытою дверью старинною
Кубок их ждал неизменно велик.
Первый мудрец подошел в нетерпении:
"Я доброте научал и теплу,
Каждый, внимавший моим откровениям,
Людям - маяк, разгоняющий мглу".
Кубок сверкал, как и допрежь, загадочно -
Чистый, порожний, без капли внутри.
"Этого, право, глупцам лишь достаточно", -
Молвил другой, - "На меня посмотри!
Я средь наук и познаний декадами,
Равных не зная, стерег пьедестал.
Денно и нощно сидя пред лампадою,
Разума силой достойнейшим стал!"
Кубок и ныне ничем не наполнился,
Сух и бесплоден, лишь блеском маня, -
"Я же известен неслыханной доблестью -
Совесть и честь есть отрада моя,
Долг и отвага - мои сотоварищи,
Свитой незримой со мною всегда!" -
Третий сотряс безмятежное капище,
Но не поддался сосуд и тогда.
Нюктой по следу ведомый незримою,
Вскорости нищий дорогу прознал,
Выждал момент - разбрелись несчастливые -
И умыкнул злополучный фиал.
"Кубок есть кубок, ни боле, ни менее" -
Так рассуждал хитроумный бедняк
И без зазора, без доли смятения,
Прочь удалился в полуночный мрак.
Дома, собрав медяки небогатые,
Он угостился кувшином вина -
Рухнул в грязи со скотиной рогатою,
Кубок стократно испивши до дна.