её лицо напоминало мне голубя,
чьи перья топорщатся
в когтях хищной птицы...
Вместо красоты, которой я хотел насладится,
передо мной было
лишь искаженное пылом
её лицо, до странности
беспомощно-безобразное.
Но в этом обмороке
она пребывала недолго:
резонанс в ее теле был так огромен,
что она очнулась и твердо встала на ноги.
Впервые она целовала меня с настоящей,
а не с наигранно-надуманной страстью.