Память, моя всемогущая память,
Вновь ты ко мне возвращаешься снами,
Мыслями, чувствами, запахом робким
Солнцем каленого белого хлопка.
Помню, что все было ясно и просто:
Голос мужчины высокого роста
Врезался в сердце есенинским слогом –
Словно бы рыбу поймали острогой...
Смертному как передать это чувство –
Силу искусства и тайну искусства?
Нас было трое на хлопковом поле –
Души звенели восторгом и болью,
И улетали туда, где березы
Льют по весне сладковатые слезы,
Где так студёна вода из колодца,
Плещется в вёдрах апрельское солнце –
В даль, где когда-то мальчишка рязанский
Слушал лугов изумрудные сказки,
Где его молча у старой избушки,
В путь провожая, крестила старушка.
Память, неси меня в милое детство –
Там, рядом с домом, совсем по соседству,
Роща вишневая. Гибкие ветви
Низко клонились под ласковым ветром,
Спелые вишни просились в ладони –
Знаешь, Серёжа, я всё это вспомнил,
Слыша твои несказанные строки
Сквозь шелестенье коробочек хлопка...
Нам говорили – нелепо, дурацки –
«Он – не поэт, а гуляка кабацкий!»
С неба глядели мохнатые звезды,
Строчки твои меня сделали взрослым,
Знаковой стала та встреча на хлопке –
Время придёт, и сойдутся вновь тропки –
С белых, горячих полей азиатских
К белым березам просторов рязанских.
Берег Оки. Константиново. Домик.
Окна в цвет неба – уютен и скромен.
Солнечно-грустный октябрь в позолоте
Плачет о ком-то и ждет ли кого-то?
Молча бреду я по рыжим тропинкам,
Сердце осенней дрожит паутинкой –
Память, моя всемогущая память,
Что ты, жестокая, делаешь с нами?
Годы промчались, мы стали другими,
Ты возвращаешь нам лица и... имя...
Ты погружаешь нас в светлую юность –
Пусть на мгновенье, но счастье вернулось!
Миг узнаванья и трепет сердечный –
Здесь, в Константиново, – место для встречи,
Где – неизбывен, и где – неизменен
Ждал нас любимый Сережа Есенин...