А мы уже не найдем не затишка, ни покоя.
На саване стылом, пришита уже заплатка,
Из не разбитых - одна, рюмочка, у иконы,
В тьме непроглядной, гаснущая лампадка.
Мы переберем этот век, будто старец четки,
Байками станут былины свирепых боен.
До канцера будем сводить, как наколки, счёты.
Они бесконечны, если сводишь с собою.
И мы остановимся в Киеве, или в Берлине,
Подушек могилы лопатой взбив в оголовье.
Отмоются все, кто измазан в окопной глине,
Откупятся те, кто изгваздан, по ушки, кровью.
Мы будем пить и стареть одно-временно,
И самые гордые снимут с себя осанку.
Когда перестанем быть, а это случится, верно?
Другие придут и вывернут нас наизнанку.
И будет глава, параграф учебника в школе,
Ее уже пишут, язык её снайперски точен.
И в сваре, все потерявшие разум от боли,
Поместятся в десять очень коротких строчек.
В начале хотя бесконечности было место,
Все наше время коротко, как эсмэска.