За этот год все очень быстро постарели
И, будто бы, теряя равновесие,
Мы падаем в жестокий вывод и дурную бесконечность,
В пропавшие, прожитые недели,
В лютый гон.
Вот, точно так же, оставляя на потом
Всю невозможность осознания
Чудовищно-пустого запределья,
Не выражается в стихах весь этот страшный,
Замешанный на боли и экстазе –
Звериный, ярый астенический синдром,
В котором следствия, причины так перемешаны,
Но в то же время подчиняются закону,
В ужасном, безупречном танце Диониса,
В отражении себя.
За этот год все очень быстро постарели,
Что будет в следующем представить невозможно -
Убийцы, палачи, которые у цели
Или припадок, вспышка инобытия,
Кричащая сирена неотложки?
Метёт метель
Зарезанное горло соседнего проспекта;
Всё перепачкано в крови и перекошенные рожи,
Тех самых ангелов, что пали на колени
Перед войной, любовью, пропагандой,
А в небе ничего не происходит,
Ведь катастрофа лишь подарок от Орфея,
Как приз,
Как сорванное украшенье,
Как пурпур массовых, назначенных убийств,
Как радикальное решение.
Февраль, мишенью на окне, застыл
И неминуемо явление стрелка,
Мороз под кожей, и куда ни посмотри –
Везде лишь ничего!
Как бег по кругу, как течение песка,
Как вереница чувств,
Которые поэт вам предлагает;
Безумие, конечно, нарастает -
Сквозь суету вихляющих согласных,
Вываливаясь просто в никуда.
Везде лишь ночь и ледяные, отражающие лужи;
Так тело, падая в дыру, в могилу, в стужу -
Там разлагается на атомы, фуфло, на перегной.
Зима без жёлтого, зелёного, без красоты -
Стремительно закончится
И это всё -
Воспоминанье, вспышка, ноль!
Санкт-Петербург, как будто на коленях,
Выслушивает мрачный приговор -
Ведь здесь такое выдаёт рассудок, память, боль -
Вы это, впрочем, видите и без меня.
И что весна нам принесёт
В таком мучительном эксперименте над своим
Достоинством, природой, самолюбием?
В очередном, изнемогающем участке,
В безумном развороте
Истории,
В свинце,
Иль в безобразной хляби водевиля,
Насильственных мистерий,
В транслируемой, мрачной мясорубке,
В окне возможностей,
В хлеву –
Такое выдаёт Сатурн, такое Цезарь прячет,
Что тьма и морок - не идут в сравнение,
И выглядят совсем иначе,
А дальше лишь перечисление –
Натянутый канат,
Могилы, выстрелы и поколение
Двухтысячного года,
Стремительно впадающее
в декаданс,
Изящная ритмичность судорог в припадке,
Невысказанных, чёрных слов,
Зловещая заря над Володарским
Мостом, за краем тьмы, за горизонтом дня, за адским
Лязгом нам невидимых,
Страдающих и погибающих миров.
Заваливается набок совесть
В режим нон-стоп, сбивая скорость,
Мигает мгла, пропавший вечер, светофор, а также
Перекрёсток, ряды зданий и кафе –
Их полночь красным перемажет,
Всё как обычно - в местном отделении преисподней
И загнанная лошадь переходит на галоп,
Я тоже, как-бы, сплю и говорю одновременно –
Преследователь, гонщик и беглец.
Здесь горизонт событий, искажение в строфе,
Кошмар всё время нарастает
И точно так же обещает,
Что это вовсе не конец.
02.02.23.