Мне голос лиры праведной,
как шум, журчащий в батарее…
Когда, когда привет мой пламенный
дойдет до мерзлой твоей шеи?
Ответа нет: ни день. В другой:
на зеркале остаток жизни —
тепло твое — изротовой покой,
что проявился, как предвестник мысли
непрочной, непорочной, встреченной
в одном из моих вещих снов. Тех снов,
когда в аду — удар по голове остался незамеченным,
когда в раю — танцы ветров.
Слепую по ночам. В потемках
слежу за нитью подсознания,
и краем глаза: вот, веревка,
на ней болтаются желания
мои. И жизни всех других,
кто так же, как и я
так жил.
Но вот за ставнями плывут и журавли,
а значит снова холод полномочия свои сложил.
Тоска и кровь —
о, кто вы, состояния? Единый у вас цвет:
пустою чернотой иль серою, усмешливою рванью
вы отвечаете уже на мой ответ.
Нет чувства — нет весны, не будет жизни
и образ твой смешается с оттаявшей травой,
и в стаю журавлей стреляют с крыши,
и всё вокруг — пустынный вой,
бездумный топот мозговой,
пустынный бой.