ЛЕНИНГРАД
Спроси любого – вам любой расскажет,
Как каждый день под звуки метронома
В советском осажденном Ленинграде
Жизнь продолжалась, побеждая голод.
Как каждый житель, был он стар иль молод
Готов был умереть, но защитить свой город.
Как ломтик хлеба был настолько дорог,
Что жизнь спасти или отнять он смог бы.
Я думаю, что ленинградцы тех военных лет
Имели что-то, что никто сломать не в силах
Истории о пережитом в душах оставляют след,
Но эта меня в сердце поразила.
Почти что в центре города на площади Исакова
Есть здание приметное своей доскою памятной
Написано там золотыми буквами:
«Доска посвящена Ученым института,
геройски сохранившим семена
в блокадные военные года»
Доску американец тут установил,
Стараясь выразить глубокое признанье.
Он не поверил, что такое может быть
Когда ему об этом рассказали.
В научном институте многие года
Селекцию растений проводили.
И герметично семена упаковав,
Сортов элитных генофонд хранили.
В те дни войны тяжелые и скорбные
Проявлен был не просто героизм,
Едва ходившие от голода ученые
Бесценное зерно старались сохранить.
Они спасали банки с образцами
От наглых крыс, связав между собой.
Чтоб мыши, словно дома, не гуляли
Кормили кошек собственной едой.
В мороз суровый укрывали одеялом,
Ведь семена от холода погибнуть могут.
Сжигали мебель, чтоб теплее стало
И не было потерь в жестокий холод.
Когда бомбили – крышу защищали.
Рубцов Григорий был в звене пожарных.
В мешочке на груди арахис согревая,
Он умер тихо на Онежской переправе.
Не позволяли даже мысли в голове
Мелькнуть, что это можно скушать,
Иль отнести немножечко семье,
Помочь им пережить весь этот ужас.
Бобовые, орехи, клубни паковать
И тонны зёрен видеть пред глазами.
Ну как от дистрофии можно умирать,
При этом горсть семян в руках сжимая?
А оказалось можно, умирали…
Свою и честь и совесть сохранив.
Я задаю вопрос: а я б смогла ли?
И вы себя спросите: Вы б смогли?