твой бархатистый голос разливается по комнате,
извечно карие глаза сегодня потемнели,
сильней сливаясь с вьющимися локонами,
усталость проступала там, где щеки побелели.
молочный свитер тот же, что ты носил вчера,
и раньше мне казалось, что ты не любишь белый,
ведь чёрный углубляет всю печаль лица,
подчеркивая взгляд от жизни грубой зрелый.
ты улыбаясь обнажаешь зубы белоснежные,
и розовые губы приподнимутся опять.
но обмануть истомой поглощенного так сложно,
мне видно как же ты устал, и как же клонить спать.
кудри темно-бурые сплетались воедино,
ты просыпаясь по утрам расчески её берёшь.
с рассветом вновь приходит горечь жизни,
но ты все терпишь, о муках вид не подаешь.
но я то вижу, когда тону в каштановых глазах,
что там внутри осталась сломанная личность.
я так хочу тебе сказать что рядом я,
но ведь сочтут как глупую циничность.
в твоих движениях медленных скрывается отчаяние,
а в сотнях книг никак не находил ответа.
душа возвышенно стремилась к небесам,
пока металось тело, под тяжестью запрета.
всё то, о чем мечтаешь тайно перед сном,
нам представлялось отдалённым и нереальным.
к друг другу тянет притяжение, но вместе быть нельзя,
отдаться можно лишь очам: глубоким, темным, и печальным.