Цикл сонетов
***
Оркестр сверчков пролил на скрипке трель,
вибрато слышно на пороге ночи,
и плачет камень, водами источен,
на мох набросив белую фланель
обрывком пены в звёздном антураже,
где каждый миг для вечности не важен,
и шёпот волн качает колыбель.
Заснули травы на покатых склонах,
лениво трётся лодка о причал,
полночный бриз невольно замолчал,
не проронив таинственного слова,
и лишь прибой, нарушивший уют,
луне плывущей повторял: люблю,
песок прибрежный обнимая снова.
***
Моих исканий невесомый бриз,
какое таинство ко мне принёс ты:
в кошёлку ночи собирая звёзды,
над сонным морем лунный свет повис.
Его фантом в секвенции прибоя,
ворчание воды не беспокоя,
вином искрится, устремляясь вниз.
Здесь Аю-Даг мечтательно туманен,
в базальт любви вросла его душа,
здесь жизнь и смерть не стоят ни гроша
под вечной красотой небесной длани,
и кисть волны на галечном песке
с палитрой слов, не сказанных никем,
рисуют образ твой в моём романе.
***
Безмолвие застывших крымских скал
о вечной жизни шепчет кипарисам.
Глухая ночь одела звёзды в ризы,
воздвигнула луну на пьедестал,
и благовест ветров, качая воды,
прибрежье освятил солёным потом,
распяв сомненья на груди креста.
Кадила ладан с запахом полыни
туманным следом вьётся в тишине,
оставив мир божественный во сне,
где дикий хмель встречается поныне
среди камней рассыпавшихся гор,
где хрип дыханья ветра до сих пор
бьёт в паруса несломленной гордыни.
***
Зеркальный сонетный диптих
Волна небес несёт в потоке струй
вечерний эль, разлившийся над рощей,
и брызги снов, холодные на ощупь,
стекают негой по бокалам туй
в ладони Крыма, полные безмолвья,
и, бросив берег скальный в изголовье,
прилёг на море лунный поцелуй.
Я пью мгновенья чёрной Ойкумены,
я утонул, моя душа на дне,
но Млечный Путь зажёг крестом во мне
спасение из сумрачного плена.
Я вырвал сердце из немых глубин.
О, Господи, иду к Тебе один
из пустоты на свет звезды нетленной.
Из пустоты на свет звезды нетленной
Твоя рука ведёт средь чёрных льдин.
Слезой любви наполнился кувшин
моей души, разбрызгав сгустки пены
на грешный путь в бездонной вышине,
где взгляд луны туманится извне,
ночных теней сломав глухие стены.
И я отмерил вечности версту,
молчанием отринул пустословье.
В нём боль моя Твоей омыта кровью,
в молитве — песня обнажённых струн.
Иду к Тебе, и сущность стала проще,
и жизнь мою в облатке многоточий
волна небес несёт в потоке струй.