Марии Якубович
Надвратный лев хранит чугунную калитку,
не помня, что иное время на дворе.
Пречистенка плывёт в огне морозных бликов,
мерцая, как романс Марии Пуаре.
Пречистенка поёт.
И чудный голос низкий
вибрирует, летя до зимних облаков,
и дрожь его двоится эхом от карнизов,
от стен её палат, её особняков.
И тени фонарей на снег — клавиатурой.
Как можно — о любви, когда кругом война?
Как долог путь назад в Москву из Порт-Артура…
Я ехала домой.
Душа была полна.