Её боль ничто уже не могло усугубить:
ни летящие капли серной кислоты,
ни звук выстрела.
Она, как мстительница-террористка,
в состоянии взвинченности и отрешенности ума,
нажала на дверной звонок. Он открыл дверь. Она вошла.
Глаза
ее влажно сверкали,
предательски дрожали
руки, да и говорила она слишком громко.
Он был смущен, и долго
молча и глупо улыбался,
пытаясь
успокоить и убедить,
что ей нужно как можно скорее уйти.