Вот запылали
виллы,
громко шумел
пожар
и из своей
могилы
к мести
взывал
бунтарь,
вместе,
набравшись
силы,
чтоб нанести
удар,
взяли
крестьяне вилы
стали
насаживать бар...
Боже, ну, так
уж вышло,
ты их ругай
не слишком,
злой
управляющий
мышкой
спрятался
под амбар...
Зря им грозил
священник,
чуть сам
не пропал
в огне,
кошмар,
страстей
муравейник,
терзающий
душу мне...
Бунт хуже
хмельной
отравы,
гнев душу
грызёт,
как кость,
но в чём-то
крестьяне
правы,
веками
копилось
злость,
терпели
отцы и беды
насилия
произвол,
а внуки
не для беседы
пришли
и отлились
беды
дворянам,
трещал
престол,
мир в мраке
сгорел
багряном
и рухнул,
как будто
ствол,
ярмо
не хотелось
крестьянам
на шее тащить,
как вол,
их к бунту
звала
природа,
свобода,
вина на стол...
За пугало
на огороде
стоит
управляющий,
кто-то
с него
прочь
содрал
камзол,
привязан,
по новой моде
одет,
то есть
попросту -
гол...