и когда мозг мой
умер
а желудок восстал
притащил меня убер
на казанский вокзал
положил на ступеньки
возле урны –
у касс
жизнь – она вам не песенки
жизнь – она без прикрас!
«если девки напьются
и нестройно споют
и ушедшую юность
и советский союз
вспомню я –
однатыще-
девятьсотвосемьсятпятый -
твой волнующий прыщик
рот твой – пахнущий мятой»
мне пропел эту песню
бомж по имени лев
от джин-тоников с пепси
несколько захмелев
и шептал мне на ухо
кислой брызжа слюной:
не ругайся братуха
я почти что слепой
и пока не загнулся
где-нибудь под мостом
мне во сне б
хоть
вернуться
в город детства –
ростов
где родился и рос я
с папкой-мамкой
без бед
а теперь – и обоссан
и разут
и раздет
накупил я конфеты
диетической фанты
и в придачу газеты –
аргументы и факты
стали мы те конфеты жрать
и газетой шуршать!
кипяток был – бесплатно
за курение – штраф
глядь – пустынные станции
млять – поваленный лес
я уснул от усталости
лев куда-то исчез
что за станция такая? –
это станция лихая!
неужели сбежал-таки
обоссатый герой
стойкий запах бомжатинки
вёл меня на перрон
где ржд
федеральные
воплощают мечты –
у дверей препираются
санитар и менты
глядь – конфеты разбросаны
млять - растоптаны в хлеб!
и лежит под колёсами
окровавленный лев
шёл я полем некошеным
и стоял на краю
если девки – хорошие
почему не поют?
брёл дорогой грунтовой
задыхаясь от пыли
и мычали коровы –
вы ж его и убили
и горланили гуси –
слишком много гусей!
и надрался я вусмерть
по совету друзей
и приснились под утро
мне –
дветыщедвадцатые -
язвы шрамы фурункулы
рты набитые ватой
также
все твои трещинки
(я у касс – но не в силах)
вот и падшие женщины
не поют за спасибо
было страшно невесело
в том немыслимом сне
и хотелось повеситься
на янтарной сосне
так хотелось повеситься
(или волком завыть)
и бухал я три месяца
чтобы это забыть
… и тогда мозг мой
умер