«Пожалуйста, Весна, приди скорей!» — я вновь пишу о зимнем одиночестве:
про тусклый взгляд промёрзших фонарей, застывших на заснеженной обочине,
про голубей, накормленных пшеном, нахохленных и бесконечно грустных,
и про собачью свадьбу... заодно — про кобелька с банальной кличкой — Тузик.
Ещё пишу, как глупо в январе, промозглом, после-праздничном и вьюжном,
высчитывать — «когда придёт апрель», пока холодный ветер двор утюжит.
Прижавшись лбом к оконному стеклу, кричу Снеговику: «Зима не вечна!»,
а он кивает, пряча за метлу свой левый бок, что Тузиком помечен.
И вот тогда, до боли и тоски, его мне нестерпимо жалко стало:
«Ты, Снеговик, прости меня, прости... и Тузика, что метит где попало.»