Таких точек много вдоль коридоров многониточных газопроводов, несущих газ с Ямала к потребителям через необъятные просторы тайги.
В конце октября, в этих местах, рассвет занимается часов с девяти, а с четырёх вечера уже смеркается и должны бы стоять морозы и выпасть снег, а тут…
Это нельзя было назвать дождём, но мельчайшие капли воды, словно остывший пар переполняли всё околоземное пространство. Казалось – огромная дождевая туча опустилась на землю и даже днём всё пребывало в сумраке влажной взвеси, через которую не мог пробиться даже свет фонаря, висевшего возле домика обходчика. Ночью он был жёлтым, сиротливым пятном в непроглядной бездне тьмы. Это продолжалось уже несколько дней. Тропинка настолько раскисла, что сапоги вязли, оставляя вмятины и с каждым шагом становились всё тяжелее от налипающей на них глины. В свете карманного фонарика, который с трудом, но дотягивался до тропинки, под ногами сверкал, пресыщенный влагой, глинистый грунт, зеркальцами поблёскивали, наполненные водой, вмятины различных следов.
В 7.00 связь с диспетчером, поэтому с 6.00 его сапоги плаксиво хлюпали, отсчитывая размеренные шаги.
Ни на шаг не сходя в сторону от тропинки, он переходил от одной нитки к другой, снимая показания манометров. Линейные краны не располагались в одну линию, поэтому тропинка проходила по приличной дуге. Вот уже и подъём на возвышенность, именно на ней находилась крайняя точка замера, ближняя к домику обходчика. Дальше 400 метров по таёжной тропинке, которая выводила на площадку рядом с домом обходчика, замыкая кольцо обхода крановых узлов.
Вдруг, в свете фонарика, появилось тёмное матовое пятно. Присев на корточки, он поднёс фонарик поближе. Это был, глубоко впечатавшийся в глину, след крупного медведя. Первые капельки влаги сползали по стенкам только что образованного углубления.
Сказать, что позвоночник обледенел было бы не верно – он стал ледяным. Казалось, любое неосторожное движение раздробит его на мелкие льдинки.
Медленно, очень медленно он распрямился, перешагнул след и, переставляя увешенные глиной сапоги, продолжил свой путь.
По мере удаления от следа позвоночник оттаивал, восстанавливая свою костную структуру.
Сняв показания с крайнего манометра, он положил блокнот и карандаш, находившиеся всё это время в рукаве плаща, в карман и спустился к лесной тропинке.
Остановившись у валежины, обстучал сапоги и направился к домику. На площадке, помимо жёлтого пятна фонаря, тускло желтело кухонное окно.
Обычно она вставала, заслышав его шаги в коридоре и пока он делал записи в журналах, готовила кофе.
Он остановился у небольшой лужицы, нарвал мха с травой и стал отмывать сапоги.
Нет, он сегодня не будет обходить площадку. ГРС, дизельная, объекты службы связи потерпят. Сейчас он пойдёт к той, которая почему-то не спит, которая, за все эти годы, прожитые с ним среди тайги, так и не разучилась бояться, оставаясь в одиночестве, и каждый раз умудрялась по-детски искренне радоваться его возвращению.