Не тех замков искали мы ключи,
В ночи уединившись на балконе,
И в памяти теперь всегда стучит,
Журавль в небе, а синица на ладони.
Ведь не Ромео жил тогда во мне,
И не Джульетту взял тогда за плечи,
Но полетело всё, как в сладком сне,
И защемило так по-человечьи.
Воспета будь и проклята Луна,
Что обратила три часа в три века.
За три часа, узнал тебя сполна,
Три века не было роднее человека.
Мы пели арию двух одиноких душ,
Волка без стаи и покинутой волчицы.
Слова лились, с ресниц смывая тушь,
Сквозь дрожь волос, до ямочки ключицы.
Мы нежно рваное старались бинтовать,
А хрупкое не вынимать из раны.
Мы исповедались, желая причащать,
И зализать, скуля, чужие шрамы.
Казалось вот открыты все замки,
Казалось все подобраны отмычки.
Вот-вот швырнёт на берег злой реки,
Две прогоревшие, но спёкшиеся спички.
Я благодарен Богу и тебе,
Что вышло так, как будто всё случилось,
Но где-то там, всегда не по себе,
И жаль того, чего не получилось.
Я честно рад, что был потом бардак,
Что жизнь порола всё, что наметала.
Что было много водки на коньяк,
Что пистолет упал на дно канала.
Упало в ил, всё то, что не моё,
А, что моё, то жемчугом на сушу.
Да, ворошить бессмысленно старьё,
Но не забыть в тебе родную душу.
Терзался я узреть в твоих глазах,
Спустя года, холодную медузу,
Или, что хуже, ненависть и страх,
Или печаль, былых обид обузу.
Я благодарен Богу и тебе,
За ту Луну на звёздном небосклоне,
За нежный взгляд, на выжженном себе,
За триста лет восторга на балконе.
Брянск, 09.02.2023.г