В архиве я нашел случайно
Давно утерянный конверт.
Разволновался чрезвычайно,
Прошло ведь много-много лет.
И неожиданно проснулась
Та застарелая вина,
В груди вдруг больно встрепенулась
И прояснилась пелена…
Судак. Случайно занесло,
Как это часто и бывает,
Той лодки жизненной весло,
Что нас незримо направляет.
Судьба сподобилась до знака,
Устав в котле проблем варится.
Я выпорхнул залетной птицей,
Я ж в авиации, однако,
В буквальном смысле, просто в отпуск,
Свободный ото всех и вся,
В гражданский мир на время пропуск,
Разнообразие внося,
Чужие судьбы повторяя,
В мою армейскую планиду.
Толкнула та, и я ныряю
В,еще советскую, Тавриду.
В любой профессии издержки,
Что,к сожаленью, могут быть.
Довольно сложно без поддержки,
Без тыла в армии прожить…
Апрель, а уж миндаль цветет.
Весна в Крыму. И своенравно
Порой она себя ведет,
Но топит снег она исправно,
Зиме, что выпал, повинуясь.
И вниз потоки талых вод
Несутся к морю соревнуясь.
А голубейший небосвод
Лишь может разродиться ливнем.
То, что наверх из недр стремилось,
Сопротивляясь силам зимним,
Проклюнулось весне на милость.
Но снег лежит на издыханьи
Лишь кое-где, в ложбинках скал,
И теплый дух, весны дыханье,
Его и там уже достал.
От солнышка природа млеет,
Покрывшись шерсткой травяной,
И камни дикие лелеют
Наряд зеленый, молодой.
Сопротивляясь силам внешним,
Тянуться поросль начала.
Уже и первая пчела
Отправилась к соцветьям здешним.
Средь буйства жизни произвола,
Что глаз ласкает, и для слуха
От повелителя Эола
Есть что-то для услады уха.
Создать из каменной твердыни
Он арфу смог и сам игрун.
Владыка ветра и поныне
Поет, легко касаясь струн.
Разносит по округе звуки,
В них чей-то стон и чьи-то муки,
Эпических баталий действо
От Зевса и его семейства.
Послушать арфу – нет проблемы,
Ступай наверх к горе Алчак.
Сидят из камня там големы
И охраняют свой очаг.
Ты видом будешь очарован
На море синее, челнок.
Стоишь, как будто коронован,
И царство то, у твоих ног.
Спустившись, наконец, на землю
И разумом, и телом бренным,
Я понял, что желудку внемлю,
И спасовал пред ним презренным.
И в этом городке прелестном,
Ведомый обостренным нюхом,
Отправился на рынок местный.
Увы, поладить надо с брюхом.
А там, «противник» разошелся,
И страх и совесть потерял,
Он по рядам по всем прошелся,
«Гостеприимство» проверял.
Проводником его был воли,
То там попробую, то сям,
И власть, что отдал поневоле,
Ему уж боле не отдам.
Потом отправился на базу,
И здесь, в комфортных корпусах,
Свой номер получил я сразу
И вышел на балкон в трусах.
Внизу красивая девчонка
Читала на скамейке книжку,
Вокруг нее скакал мальчишка,
На вид лет пять ее мальчонке.
На мальчугане том панама,
Зовет куда-то, но напрасно,
По виду понял сразу - мама,
И красотой своей опасна.
Но непоседливый «вампир»,
Свое желанье проканючил,
Он этот тихий теплый мир
Победным голосом озвучил.
И мама с ним пошла играть,
Кружила вихрем за подмышки,
Успев песка везде набрать
Во все места и горе книжке.
Я с интересом наблюдал,
Но спохватился и убрался,
С балкона быстро ходу дал.
Сосед по комнате подкрался.
Девчонку тоже заприметил,
И мне по-свойски вскользь заметил,
Что будет пробовать подходы
И дифирамбы петь и оды,
Чтобы красавицу привлечь,
И не тактичен был, не скромен,
Обнять желая что-то кроме
Приятных милых женских плеч.
А вечером, конечно, танцы.
Из солидарности мужской,
Ему я сам повысил шансы,
Их пропуская стороной.
Эх, молодость, как ты прекрасна!
Как ты чиста и хороша!
Что лицемерие ужасно,
Твоя не ведает душа.
Не чувствуешь в других подвоха,
А чувствуешь, кому-то плохо,
Спешишь и помощь оказать,
И слово доброе сказать.
Ты просто молод и открыт,
Как паруса в открытом море.
Надежда будущим пьянит.
И истину рождаешь в споре.
Ты радуешься просто так,
Так птицу небо окрылило.
Проблемы сложные - пустяк.
И в этом молодости сила.
Легки и скоры на подъем,
Легко себя сдаем в наем,
Когда нуждаются друзья,
И в этом - ты и он, и я.
Что холост ты, что вместе с парой,
Притягивают лишь флюиды,
А если есть еще гитара,
Вперед на поиск Атлантиды.
По меркам времени немного
Возникла дружная компашка,
Была средь нас и симпатяшка,
И сын ее малой, Серега.
Дурачились на пляже, пели,
На пати сбрасывались с носа,
Купался даже я в апреле,
Все на меня смотрели косо.
Пробежка утром и разминка,
Купанье и спортивный зал,
Курорта пляжная картинка,
Прибой морской песок лизал.
Как оказалось, очевидно,
Соседа планы сорвались.
Ему, конечно же, обидно,
Как говорится – это жизнь.
А я не знал еще пока,
Что значу я в девичьих планах,
И наслаждался, облака
Рассматривая с истуканов.
Ко мне Серега привязался,
Но я опасную черту,
Как черт тот ладана, боялся
Переступить. Так на борту,
Закон морской гласил когда-то,
Нет место женщинам, и, правы:
Старались избежать пираты
Междуусобицы отравы.
Есть вещи, делать что негоже.
Не даром мудрые учили,
Ответственность опять же, тоже,
За тех, кого мы приручили.
А девушка мне слала знаки,
Слепой которые не зрит,
Я не кремень, все это враки,
Как в преисподней вся горит
Моя противная натура.
Воображение под стать:
Перед глазами стан, фигуру
Стремится взору показать,
Под разным ракурсом те формы.
Но с этим было все в порядке.
В конце концов, я, для проформы,
Не клюнул сразу, без оглядки.
Всегда на воду дуть привычка
Есть у имеющих ожог,
И новая любовь, в кавычках,
Напоминала про урок.
Что было раз уже фальшиво,
Что чувства были на показ,
Исчезло мороком. Паршиво.
Не повторить в другой бы раз.
Неделя пробежала быстро,
Тусовки, пляжи, трали-вали.
Мои друзья, сверкнула искра,
На вечер с танцами позвали.
А что! быть может мне пойти!
Чего я избегаю кстати?
Где развлечения найти?
Что делать вечером в палате?
Пришел попозже, полный зал.
Здесь барабан вовсю стучит,
И сумасшедших темпов вал,
Со всех динамиков звучит.
Мелькают ноги, руки, лица,
А темп все скорость набирает.
С хмельного кто-то горячится.
Друг друга двигают, толкают.
Но, наконец, и передышка,
Мажор сменился на минор,
У всех танцующих одышка,
Затеял кто-то разговор.
Как правило, подперты стены,
В кораллов рифы превратились
И «Афродита», как из пены,
Внезапно рядом очутилась.
Все от волненья заболело,
Согласье дал, и та несмело,
Меня, не отрывая рук,
Ввела к подобным парам в круг.
И малую совсем ладошку
Мне положила на плечо.
Ему вдруг стало горячо,
И все, казалось, понарошку.
Оцепенение сошло,
Пошло общение живей,
И вдохновение нашло,
И щеки стали розовей.
А дальше танцы, танцы, танцы,
Уже я больше не грустил,
А общие друзья- поганцы
Пеняли – время упустил.
Оно действительно бежало
Стремительно, и вот отъезд .
Его болезненное жало,
Поставило на судьбах крест.
Мне кажется, она любила,
Но оттолкнуть ее, никак -
Моя отказывалась сила,
И понимаю, что дурак.
Но слишком быстрая попытка
И не ушедший коматоз,
И, к сожалению, ошибка,
Тогда закралась в мой прогноз.
Я в курсе стал ее проблем,
Что «жизнь немного подкачала»,
Она желала перемен,
Хотела все начать сначала.
Нелюбый муж, скандалы, склоки,
Те унижения, упреки,
Она отчаялась сносить,
Решив все в корне изменить.
Писала письма, ждала встречи,
Хотела бросить все примчаться
Внутри поганый глас перечил
И запрещал мне с ней встречаться.
Я просто прекратил писать,
А думами к ней возвращался,
Опять, опять, опять, опять
И снова каждый раз прощался…
Меня сомнения бесили,
Как у бродячей дикой кошки,
Что мучилась, когда спросили
А есть тепло вон в том окошке.
Конечно, я переживал,
Желал, чтоб все у ней случилось,
Семьи заботливой желал,
Чтоб счастьем личико лучилось.
Надежду, веру и любовь
Не обижают просто так.
Та боль имеет свойство вновь,
К нам возвращаться и никак
Ее - ни вылечить, ни снять,
И ухищренья не помогут,
И каждый должен понимать
В какой попасть он может омут.
И раз за разом мысль терзает.
Что при отсутствии вины,
В тебя предательски вонзают
Кинжалы прямо со спины.
Я заслужил? Другой ответит:
«Да, Бог всегда ту шельму метит,
Кто может делать так с другими,
Делись скелетами своими,
Прочувствуй эти ощущенья,
У Господа проси прощенья,
И ты поймешь, что это так,
Что это вовсе не пустяк.
Когда наносишь ты обиду,
То будь готов ответ нести,
И постарайся не для виду
Обиженным сказать ПРОСТИ!»
Унял волнение в груди
Свернул конверт чуть-чуть устало
Сказал душе ну не нуди,
А ей ПРОСТИ, Но запоздало!