Дорога та же, та же глубина щербин её и небольших промоин.
Холодных облаков тяжелая вода, вот-вот падёт, и кажется, невольно
Что не было ужасного «вчера», и не было ещё глухих безмолвий,
Что раскаляют душу до бела пронзительной,
звенящей,
жгучей
болью.
Всё те же лица, та же рыжина бетонных плит высотных новостроек,
И птицы те же: сонная сосна, на ветках тёмных приютила соек,
И им неведомы суровые ветра, пока она сильна и сойкам вольно.
Огромная бездомная звезда горит в ночи и ворошит былое.
А я гляжу из твоего окна, как ты тогда: наполнена любовью.
И вижу свет, хоть в доме нет огня, и слышу смех воскресного застолья.
И тёплая несётся болтовня, и смысл её, который только понят.
И звук, и свет – всё это навсегда, вдоль берега сплошного межсезонья,
Скользнет в тиши, как тёплая рука, что перед сном коснулась изголовья.
.
Посвящается маме