Притча и её интерпретации

Журавлёв Владимир Николаевич
Вот, хочу рассказать об одной притче, что встретилась мне на просторах инета.
Приходит как-то к Учителю ученик, и преклонив колени, говорит:
— О, Учитель! Я преодолел почти неприступные горы, чтобы найти тебя.
— И чего же ты теперь хочешь, Ученик?
— Хочу познать Истину, о Учитель… — смиренно ответил тот.
— Истина проста. Иди обратно домой. И повторяй мантру: "Шурум-бурум, кулум-булум, Тха!". Два года повторяй великую мантру. А потом снова приходи ко мне.
— Горная дорога опасна, мой Учитель. Я могу погибнуть, идя домой или обратно… — посетовал ученик.
— Не погибнешь. Если будешь повторять мантру, конечно.
Два года прошли незаметно,— в непрерывных трудах повторения мантры. И вернулся ученик обратно к Учителю, надеясь обрести, наконец, Истину. Учитель подвёл ученика к самому краю пропасти, приказал закрыть глаза, и сделать шаг, повторяя мантру.
— Но ведь я же разобьюсь, мой Учитель!
— Как же ты можешь разбиться, если два года повторял мантру? — удивился Учитель.
Ученик тяжко вздохнул, закрыл глаза, и со словами: "Шурум-бурум…", смело шагнул в пропасть. Но, уже зависая над бездной, он запоздало осознал, что натворил, и в ужасе завопил:
— Ой, бля-ааа!..
И что же было потом? Ученик, разумеется, разбился. На этот раз пришлось и Учителю тяжко вздохнуть. Взял он свой посох и медленно, старческой походкой, побрёл по тропинке вниз. Добрался до покойного ученика и ещё раз тяжело вздохнул: тело пострадавшего превратилось в месиво из костей и мяса. Учитель склонился над беднягой, провёл несколько волшебных пассов, от которых тело стало быстро изменяться, пока не обрело прежнюю свою форму. Когда ученик открыл глаза, Учитель сердито крикнул ему:
— Не "ой, бля…", а Шурум-бурум, кулум-булум, Тха! — после чего отвернулся в раздражении и ушёл прочь. Поднявшись на гору, ученик его не нашёл. Немного потоптавшись, ученик, вытирая слёзы, пошёл домой…
Вот, собственно, и вся притча. Но сдаётся мне, что нечто очень простое и важное хотел поведать нам Учитель. Настолько простое, что уму нашему и вовсе непостижимо.